История жизни Мюрата, литографии с акварелей Жоба

Коллекция хромолитографий с акварелей Жака Мари Гастона Онфруа де Бревилля (псевдоним Жоб), издание "Мюрат" [Murat. Texte de G. Montorgueil; Aquarelles de Job], автор Октав Лебег (псевдоним Жорж Монторгейль, 1857-1933 гг), издательской компании Лайбрери Ашетт (Libr. Hachette), Париж, 1903 год.

Иоахи́м Мюра́т (1767 — 1815 гг) — сын трактирщика, семинарист, солдат, офицер гвардии короля Людовика XVI, подпоручик, капитан, командир эскадрильи, полковник, главнокомандующий кавалерией и гросс-адмирал, генерал, маршал, муж сестры Наполеона, губернатор Парижа, великий герцог Берга в 1806—1808 гг, король Неаполитанского королевства в 1808—1815 гг.

"Извозчик, въехал на постоялый двор и распрягся. Трактирщик приказал своему сыну, маленькому кудрявому мальчику лет двенадцати, отвести лошадь в конюшню. Прислуживать путешественникам и ухаживать за лошадьми – работа маленького мальчика, которую он увлеченно выполняет. Озорной и забавляющий жизнерадостностью своих суждений, он занимается черновой работой по двору. И никто, мимо кого он проходит, например старый пастух Бастид-Фортуньер, который часто следит за выходками молодого Мюрата, не ведает, какая грандиозная и трагическая судьба уготована этому ребенку.

И те, кто занимается обыденной работой, например камердинер извозчиков, который его воспитывает, и чья кровать находится по соседству с мальчиком, не знает, что мальчик, ходящий на босу ногу в деревенских башмаках сабо вскоре поменяет свою залатанную курточку на великолепные и украшенные золотом одежды, что он станет любимцем и родственником Цезаря, с мечом в руке будет командовать армиями и с короной на лбу станет царем.

Но у трактирщика Мюрата, своего отца, он еще, в свои двенадцать лет, всего лишь маленький Иоахим"

"Quelque roulier, qui vient d'entrer à l'auberge où il passera la nuit, a fait dételer. L'aubergiste a commandé à son fils, un petit frisé qui va sur ses douze ans, de conduire le cheval à l'écurie. Servir les voyageurs et panser les chevaux, c'est affaire à ce garconnet qui plaît par son activité espiègle, qui amuse par la gaité de ses reparties. Dans la cour où picorent les poules, débraillé, le nez au vent, il s'emploie aux ouvrages grossiers. Et pour tout sorcier qu'il passe, le vieux berger de la Bastide-Fortunière, qui si souvent a suivi des yeux ses ébats, ne prévoit point quelle destinée grandiose et tragique est réservée à cet enfant. Celui-là qui vaque à des travaux vulgaires, valet des charretiers qui le rudoient, et dont le lit est voisin des litières, en veste rapiécée et les pieds nus dans de lourds sabots, un jour, superbe et chamarré d'or, favori et parent de César, l'épée au poing, commandera aux armées et, la couronne au front, sera roi. Mais chez l'aubergiste Murat, son père, il n'est encore, à douze ans, que le petit Joachim."

"Он не участвует в детских играх своих сверстников; пока они рвут штаны, лазая за гнездами; он увлечен только лошадьми. Бесстрашный и огненный, с веткой вместо кнута, он бежит, прыгает и гарцует, запуская своего зверя в галоп, перепрыгивает ручьи и живую изгородь - всадник в башмаках, гордый тем, что заполучил внимание деревенских девчонок - зрителей его удали, кричащих от страха и восхищения!"

"Il ne se mêle pas aux jeux puérils des autres enfants, au saute-mouton ou à main-chaude; il les laisse déchirer leur culotte à grimper après les nids; il n'a de joie que sur les chevaux, mai ‘y prélasse point, pataud et lourd, avec les pieds ballants. Intrépide et fougueux, d'une branche s'étant fait une cravache, il court, bondit, caracole, lance sa bête au galop, saute les ruisseaux, franchit les haies — cavalier en sabots, tout fie d'arracher ‘aux petites filles du village, spectatrices de ses prouesses, des cris de frayeur et d'admiration!"

"Когда Мюрату пришло время выбирать профессию, его сердитый дядя сказал - "Он будет священником. Так как он распутный ребенок, которому нравятся только упражнения на свежем воздухе!" Мюрат был вынужден подчиниться. Каким же несчастным выглядел Иоахим, когда ему пришлось покинуть отцовскую гостиницу и ее живописную жизнерадостность и отправиться в темные и угрюмые стены семинарии! Его одели в рясу, которую он носил в общественных местах без какого-либо благоговения. Иоахим бывал реже на учебе, чем в кабаре, и чаще в бильярдной, чем на уроках богословия. Приходилось признать, что в нем не было ни задатков Боссюэ, ни Массильона, ни даже тех сильных и простых добродетелей, благодаря которым получаются скромные приходские служители."

"Quand le temps fut venu de lui choisir un état : « Il sera prêtre », dit un oncle trè outé dans la famille. Prêtre, cet enfant dissipé qui ne se plaisait qu'aux exercices violents et de plein air! On avait prononc il lui fallait obéir. Mais que Joachim avait la mine basse, lorsqu'il lui fallut quitter l'auberge et sa gaité pittoresque pour les murs sombres et renfrognées du séminaire de Cahors! On l'y revétit d’une soutane qu'il porta sans recueillement en des lieux où la compagnie était singulièrement mélangée. Moins souvent à l'étude qu'au cabaret, et plus fort au billard qu'en théologie, il fallut bien convenir qu'il n'avait en lui l'étoffe ni d'un Bossuet ni d'un Massillon, ni même les fortes et simples vertus qui font les humbles desservants de paroiss."

"Деньги, которые семья дала ему на учебу, он растратил на удовольствия. Вернуться ли домой, чтобы унизительно признаться о своих растратах и получить от отца заслуженную взбучку за своё поведение? В этих тяжких раздумьях он находился, когда через город Тулузу прошел полк арденнских солдат. Солдаты выглядели внушительно под зелеными шинелями на блановой подкладке, в венгерских галифе и гусарских сапогах. "Вот, — подумал Мюрат, — мундир, который пошел бы мне несравненно лучше, чем ряса."

Он представился полковнику, объяснил ему свою ситуацию и поделился с ним своим планом, который заключался в том, чтобы присоединиться к полку на службе короля. Так его приняли на службу. А утром, на площади, перед Капитолием, с узлом на плече и в старой рясе неудавшегося священника, он стоял в шеренге среди своих новых насмешливых товарищей и вместе со всеми ждал приказа отправиться в путь. И вскоре он обрел гордость за свою новую форму, которую впоследствии обновит ещё не раз.

…Прошло два года. Это был конец 1789 года, когда Бастилия пала с ужасным грохотом. Неустроенные бывшие солдаты бродили повсюду; и Мюрат, естественно, так же находился в смятении от произошедших событий. Мюрат был вынужден откланяться и вернуться под отеческий кров. Но отец суровым жестом прогнал своего сына, отличавшегося только разнообразием своих прихотей:

— Уйди, ни на что не годный; теперь я вижу, что тебе никогда не сделать карьеру!"

"Il avait dissipé dans les plaisirs l'argent que les siens lui avaient donné pour ses études. Allait-il retourner vers eux faire l’aveu humiliant de ses désordres et recevoir de son père des reproches que sa conduite méritait? Il en était là de ses perplexités lorsque, par la ville de Toulouse, un régiment passa qui était celui des chasseurs des Ardennes. Les soldats payaient de mine sous leur habit vert doublé de blane, avec leur culotte à la hongroise et leurs bottes à la hussarde. — Voilà, pensa Murat, un uniforme qui m'irait infiniment mieux que la soutane. Il se présenta au colonel, lui exposa sa situation, lui confia son dessein qui était d'entrer dans un régiment au service du roi. Bien tourné, cavalier dégrossi, il ÿ fut admis d'emblée. Et le matin, sur la place, devant le Capitole, son baluchon sur l'épaule et gardant encore dans ses vêtements quelques vestiges de l'état auquel il s'était d'abord destiné, parmi ses nouveaux camarades goguenards, il attendait, sur les rangs, à demi équipé, l'ordre de se mettre en route. Il connut bientôt l'orgueil de l'uniforme : ce n'était que le premier d'une série qui en compterait plus de quarante

… Deux ans passèrent. On était à la fin de cette année 1789 qui avait vu tomber la Bastille avec un fracas épouvantable. Les têtes fermentaient un peu partout; celle de Murat, naturellement en ébullition, n'avait pas besoin de tant d'événements pour s'échauffer. Disposant, par sa hardiesse comme cavalier, d'un grand empire sur ses compagnons, beau parleur, original et turbulent, le maréchal des logis Murat se compromit tant et si bien qu'il fut tenu de prendre son congé et de rentrer sous le toit paternel. Mais le père chassa d'un geste sévère ce fils qui ne se man estait que par la variété de ses caprices :

— Va-ten, bon à rien; je vois bien à présent que tu n'auras jamais de position!"

"В конце 1791 года Мюрат был у одного из своих родственников в Сен-Сере, в Лоте, когда ему, смелому и выдающемуся солдату, хотя и с дурной головой, выпала неожиданная честь пополнить Конституционную гвардию короля Людовика XVI. Мюрат направился в Париж вместе с другим солдатом, Бессьером, который, как и он, "держал в своей сумке", хотя и не подозревал об этом, маршальский жезл. В Париже первым делом новый офицер отправился в оживленный парк Тюильри, чтобы оценить эффект своего прекрасного мундира: синего с малиновыми отворотами и шляпы с серебряной каймой. Ему было приятно осознавать, насколько он неотразим."

"A la fin de 1791, Murat était chez l'un de ses parents, à Saint-Céré, dans le Lot, lorsque lui échut l'inespéré honneur d'être choisi, lui le militaire hardi et brillant, mais mauvaise tête, pour faire partie de la garde constitutionnelle du roi Louis XVI. Il se dirigea sur Paris ayant, pour compagnon de voyage, un autre soldat, Bessières, qui avait, comme lui dans sa giberne, et ne s'en doutait guère, son bäton de maréchal. A Paris, le premier soin du nouvel officier fut d'aller sur la terrasse très fréquentée des Tuileries, essayer l'effet de son bel uniforme : bleu à revers cramoisi, au chapeau bordé d'argent. Il ne fut point médiocrement flatté de s'apercevoir qu'il était irrésistible."

"Начинает он хорошо: в третий раз с тех пор, как стал солдатом, меняет форму; Такими темпами однажды, несмотря на события в стране, у него будет красивый гардероб. Он оставил конституционную гвардию и, переходя из звания в звание - подпоручика, капитана, командира эскадрильи, Мюрат теперь состоит в 21-м гусарском полку; он еще не совершил ни одного легендарного подвига, но его час вот-вот придет - в ночь с 12 на 13 Вандемьера IV года (4, 5 октября 1795 г.), Бонапарт будет призван на помощь Конвенту, которому угрожает бунт и который жаждет пушек, которые смогут обеспечить ему победу. Командиры разрозненных частей спешно направляются к равнине Саблон, где будут собраны осколки армии из самых отважных военных. Иначе, если произойдет бунт, Национальный Конвент (первый французский парламент) будет разгромлен и произойдет восстание и возвращение Террора.

Мюрат получает приказ от Бонапарта идти вслед за военными частями, но Мюрат несмотря ни на что, ускоряет бег лошадей своих подчинённых и на полном ходу проходит перед войсками повстанческой армии, мчится перед ними к артиллерийскому парку, хватает пушки, запрягает их и через небольшие улочки города, перекатывая их по булыжным мостовым со "звуками молний", везет их к Бонапарту, который и направляет их на бунтарей, ослабляя их натиск и отводя опасность, из-за которой едва не обрушилась власть в стране.

Таково происхождение будущей карьеры молодого Бонапарта; и у него есть величие, чтобы поделиться властью с подчиненным, помогшим ему в трудную минуту. Его орлиный взор усмотрел в Мюрате решительного солдата, энергичного и быстрого в обучении, ценного лейтенанта. Он больше не забудет этого, и их две славы, внезапно соединившись, с этого дня и на долгое время по-братски будут претендовать на почести, которые доступны только людям с самыми самонадеянными амбициями."

"Il commence bien : pour la troisième fois, depuis qu'il est militaire, il change d'uniforme; à ce train-là, il disposera, un jour, devant l'histoire, d'une jolie garde-robe. Il a quitté la garde constitutionnelle et, volant de grade en grade, sous-lieutenant, capitaine, chef d'escadron, Murat est maintenant au 21° hussards; il n'a encore accompli aucune prouesse légendaire, mais voici que son heure va sonner. toute hâte, dans la nuit du 12 au 13 vendémiaire an IV (4, 5 octobre 1795), Bonaparte est appelé au secours de la Convention que menace l'émeute, laquelle convoite les canons qui lui assureront, si elle en peut disposer, la force et la victoire. Déjà ses chefs se dirigent vers la plaine des Sablons où les pièces sont rassemblées, à la disposition des premiers audacieux qui les viendront prendre. Si c'est l'émeute, la Convention est perdue et ce sera l'insurrection triomphante; ce sera aussi le retour de la Terreur.

Murat à reçu de Bonaparte l'ordre d'aller les chercher, ces pièces; il est devancé : n'importe, il précipite l'allure de ses chevaux, à fond de train passe devant les troupes des sections insurgées, fond sur le parc d'artillerie avant cel ci, s'empare des canons, les attelle et, par les petites rues, roulant sur les pavés avec le bruit de la foudre, il les amène à Bonaparte qui les braque sur l'émeute, la réduit et conjure le péril dans lequel le pouvoir avait failli tomber.

C'est l'origine de la fortune du jeune Bonaparte; il a la grandeur de la partager. Son coup d'œil d'aigle a deviné en Murat, le soldat décidé, énergique et prompt à entrainer les hommes, un lieutenant précieux. Il ne l'oubliera plus, et leurs deux gloires, brusquement associées, s'en iront, de ce jour, et pendant longtemps, fraternelles, à l'assaut des honneurs que l'ambition la plus présomptueuse puisse réserver à des hommes."

"Мюрат — полковник. Это вознаграждение за дерзость и и самонадеянность с которой он предложил себя адъютантом Бонапарту, который помнит о заслугах Мюрата и которому импонироет его самонадеянность. В лице Мюрата, которого он взял с собой в Италию, он нашел лейтенанта, всегда готового помочь ему в Дьего, Сере и Мондови. Маленький мальчик трактирщика, ставший настоящим капитаном, осознал свою силу: «Надеюсь теперь, — писал он, — я сумел доказать своим друзьям, что не ошибся став солдатом»."

"Murat est colonel. Se payant d'audace, avec cette présomption qui est l'une de ses grâces, il se propose de lui-même comme aide de camp à Bonaparte qui se souvient et à qui ne déplait point cette outrecuidance. Il trouve en Murat, qu'il emmène en Italie, un lieutenant toujours prêt à le seconder à Diégo, à Céra et à Mondovi. Le petit garcon de l'aubergiste, devenu un vrai capitaine, a pris conscience de sa force : « J'espère maintenant, écrit-il, étre en état de prouver aux amis que je n'avais pas tout à fait tort de vouloir être soldat. »"

"Ему выпадает великая честь. Итальянская кампания оказалась победоносной; вражеские знамена взяты сложены в палатке генерал-аншефа. Директория, заседающая в Люксембурге, хочет восстановить свой престиж демонстрацией этих славных трофеев. Бонапарт поручает передать флаги своему преданному Мурату, вложившему много сил в достижение этой победы. В Люксембурге, в здание, где проходят совещания представителей гражданской власти, военные гордо вносят флаги по парадной лестнице, наполняя звонким шумом и многообразием красок скучный покой административного помощения. Мурат идет первым. По этому случаю он сшил костюм, который не оставляет его незамеченным. Без сомнения, все взгляды прикованы к знаменам, а так же к ослепительным оранжевым бриджам и зеленым сапогам вестника победы"

"Un grand honneur lui échoit. Elle a été victorieuse, cette campagne d'Italie; les drapeaux pris l'ennemi jonchent la tente du général en chef. Ils feront bien au Luxembourg où siège le Directoire qui songe à redorer son prestige à la faveur de ces glorieux trophé Bonaparte qui les lui envoie, confie la mission de les lui remettre à celui qui, à ses côtés, a tant contribué à les prendre, Murat. Sur les escaliers du Luxembourg, les directeurs sont accourus empanachés, cependant que montent les drapeaux conquis, emplissant de la diversité de leurs couleurs l'asile ennuyeux et sonore où les représentants du pouvoir civil délibèrent. Murat précède les étendards. Pour la circonstance, il s'est fait un costume qui décèle sa préoccupation de ne jamais passer inaperçu. Sans doute, tous les yeux sont braqués sur ces fiers drapeaux que la défaite humilia et dont le prestige par-lementaire a tant besoin pour se rétablir, mais comment ne pas voir — touches éclatantes en la lumière de cette apothéose la culotte orange et les bottes vertes du messager de la victoire?"

"К гранитному сфинксу страны фараонов отправился завоеватель Италии Бонапарт спросить тайну своей судьбы. Мюрат сопровождает его: поход на Каир, экспедиция в Александрию, взятие Яффо. В пустыне, загадочно усеянной царскими гробницами, шаги солдат кружат пыль сорока веков. Он окутывает победоносную, но измученную и ошеломленную армию.

Турки укрепились в Сен-Жан-д'Акре, который в древние времена осаждали крестоносцы под предводительством Филиппа-Огюста и Ричарда Львиное Сердце. Менее удачливые, чем их предшественники, но не менее безрассудные, солдаты Бонапарта под стенами этого города тщетно соревнуются в бесстрашии и отваге. Напрасно Мюрат первым предпринял штурм, это место противостояло осаждающим с все новой силой.

Упорство Бонапарта капитулировало и он снял осаду. Это непреодолимое препятствие преграждает ему путь в Константинополь. Куда приведет Наполеона его воля к победе после этой первой неудачи, где отважно с львиным сердцем за его амбиции сражался Мюрат?"

Осада Акры в 1799 году (фр. siège de Saint-Jean-d'Acre, тур. Akka kuşatması) — кульминационный эпизод похода в Египет и Сирию войск Французской республики под командованием Наполеона Бонапарта.

Наполеон полагал, что появление французских войск побудит Сирию к восстанию против Османской империи. Портовый город Акра занимал важное стратегическое значение на пути из Египта в Сирию. После захвата Эль-Ариша и Яффы Бонапарт направился к Акре.

Акра (Сен-Жан-д’Акр) в тот момент являлась столицей полунезависимого политического образования — северо-запада Палестины и большей части Сирии, правителем которого был Ахмед Аль-Джаззар (Джаззар-паша). Непосредственно обороной города руководил Хаим Фархи, еврейский советник Джаззара и его правая рука.

Ранее, когда Яффа была взята и предана грабежу, офицерам удалось спасти часть населения и сдавшийся гарнизон, а это составляло около четырёх тысяч албанцев и арнаутов. Не имея возможности отправить пленных ни во Францию, ни в Египет, Наполеон после трёх дней раздумий отдал приказ о расстреле военнопленных. Этот факт был хорошо известен жителям Акры и гарнизону (многие из которых также были албанцами), о сдаче города никто не думал.

Французская армия принесла с собою в Сирию эпидемию чумы; она развилась во время осады Яффы и с каждым днём всё более усиливалась.

Осада Акры продолжалась 62 дня. К началу осады Наполеон располагал 13 000 человек. За время осады французская армия потеряла 500 человек убитыми, в том числе ряд выдающихся офицеров: дивизионного генерала Бона, бригадного генерала Рамбо, капитана Круазье (адъютант Наполеона), полковников Буайе (18-й линейный полк) и Вену (25-й). Наибольшей потерей для Франции, по словам Наполеона, была смерть генерала Каффарелли дю Фальга. Ранено было 2500 человек, 800 из них вернулись в строй, 700 умерло в госпиталях.

По сведениям Наполеона, подкреплений в осаждённую Акру прибыло в общей сложности 15 000 человек, на момент снятия осады осталось 5000. Таким образом, потери турок составили 10 000 убитыми, ранеными и пленными.

Несмотря на то, что Наполеону пришлось оставить Сирию, он достиг одного немаловажного результата — с таким трудом собранные турецкие армии были разбиты либо сильно потрёпаны, и больше не могли угрожать Египту.

"Au sphinx de granit du pays des Pharaons, le vainqueur d'Italie, Bonaparte, est allé demander le secret de sa destinée. Murat l'escorte : marche sur le Caire, expédition à Alexandrie, occupation de Jaffa. Dans le désert mystérieusement jalonné de tombes royales, les pas de nos soldats font tourbillonner la poussière de quarante siècles. Elle enveloppe une armée victorieuse mais harassée et stupéfaite.

Les Turcs se sont fortifiés à Saint-Jean-d'Acre que les croisés, derrière Philippe-Auguste et Richard Cœur de Lion, ont assiégé au temps jadis. Moins heureux que leurs prédécesseurs et non moins téméraires, les soldats de Bonaparte, sous les murs de cette cité, rivalisent vainement d'intrépidité et d'audace. Vainement Murat, le premier, se lance à l'assaut de cette place ravitaillée par la mer, qui oppose aux assiégeants une vigueur toujours renouvelée.

La nostalgie abat les courages; les Français, dépaysés par ce pittoresque intense, songent au pays natal. Murat n'a pas éprouvé les effets de cette dépression; il s'est déjà adapté au milieu. Vétu d'un caftan fourré, un peu chaud pour monter à l'assaut d'une citadelle, il en supporte l'inconvénient. Peut-il faire moins qu'arborer chez les Turcs le vêtement réservé aux personnages de distinction?

Les assiégés ne peuvent sortir de la place, mais les assiégeants, de leur côté, n'y peuvent pas rentrer. La ténacité de Bonaparte capitule, il fait lever le siège. Cet obstacle non surmonté lui barre le chemin de Constantinople. Son étoile ne le mènera point au pays des Rois Mag Où le mène-t-elle, que sa volonté de vaincre éprouve, contre ce roc, son premier échec et que, pour lui, inutilement, à l'assaut de Saint-Jean-d'Acre, s'est élancé cet autre cœur de lion : Murat?"

"Французские войска высадились в Абукире. Бросаясь им навстречу, Бонапарт сказал Мюрату: «От этого дня зависит судьба мира». «Нам нужно победить и мы победим» — ответил Мурат.

Они оттеснили турок, сбрасывя их в море, остальных взяли в плен, забрали их пушки и флаги. Затем войска Мюрата пересекли деревню и вошли в лагерь противника. Мюрат помчался прямо к тому, в ком он угадал главного врага, которого необходимо победить - к турецкому генералу Мустафа-паше. Пуля из пистолета Мустафы скользнула ему по лицу. Мюрат, оставаясь в седле, ударом слева отрубил турку два пальца руки и взял его в плен. Представьте себя на месте Мюрата - злого, с лицом залитым кровью, от которой лик его стал маской ужаса, величественного и ужасного, продолжающего командовать и сражаться!

Таким образом, 25 июля 1799 года в битве при Абукире, которая стала решающей победой республики, Мюрат получил погоны генерал-майора."

Битва при Абукире — сражение, произошедшее 25 июля 1799 года между восьмитысячной французской армией генерала Наполеона Бонапарта и восемнадцатитысячной турецкой армией, высадившейся у мыса Абукир, где за год до этого адмирал Нельсон уничтожил почти весь французский флот.

Завоевавший Египет к осени 1798 года вследствие своей Египетской экспедиции, генерал Бонапарт, ставший фактическим правителем этого государства, к концу 1798 года решил продолжить свой поход, изначально готовившийся против английской Индии. После того, как в начале 1799 года Бонапарт начал кампанию за завоевание Сирии и покинул Египет, турки решили вернуть его себе во время отсутствия основных сил французской армии и её главнокомандующего. Заручившись поддержкой англичан, Саид Мустафа-паша во главе 18-тысячной армии на английских судах к середине июля были переправлены к египетским берегам и 14 июля высадились у форта Абукир, а 16 июля турки овладели самим фортом. Но дальше они не пошли, а решили занять оборонительную позицию. К тому времени Бонапарт, знавший об этих планах, вынужден был снять осаду с последней оставшейся в Палестине крепости Акры и повернул назад в Египет. 25 июля он стянул к Абукиру 7700 солдат и с этими силами решил немедленно начать сражение именно в Абукире, чтобы таким образом смыть прошлогодний позор французских моряков.

Французы одержали абсолютную победу, нанеся турецкой армии сокрушительное поражение. Потери французов в этом сражении составили 200 убитыми и 550 ранеными. Турки потеряли в нём почти всю свою армию, 2000 убитыми, 5000 пленными, около 10000-11000 утонувшими. Это сражение закрепило власть французов в Египте вплоть до 1801 года, когда после битвы при Александрии и последовавшей осады города англичанами, оставшиеся французские части капитулировали и покинули данные территории.

"Les troupes françaises ont débarqué à Aboukir. En s'élançant à leur rencontre, Bonaparte à dit à Murat: « De cette journée dépend le sort du monde. » — « Nous sentons la nécessité de vaincre et nous vaincrons, » a répondu Murat. Il bouscule les Turcs, les jette à la mer, leur fait des prisonniers, leur prend des canons et des drapeaux. Il traverse le village, pénètre dans le camp ennemi. Un général ture, Mustapha-Pacha, va droit à lui en qui il devine l'ennemi qu'il faut abattre, et d'une balle de son pistolet lui traverse la figure. Murat, resté en selle, d'un coup de revers coupe deux doigts de la main au Turc et le fait prisonnier. Imaginez-vous, fracassé, méprisant son mal, barbouillé du sang qui fait de son visage un masque d'épouvante, Murat, horrible et superbe, continuant à commander et à combattre!

Ce fut ainsi que le 25 juillet 1799, à Aboukir, victoire décisive pour la République, Murat gagna ses épaulettes de général de division."

"Эти люди в тогах, похожие на больших испуганных бабочек или пугливых птиц, застигнутых врасплох бурей — сенаторы Республики. При звуке ударов прикладов об пол зала, где они совещались, охваченные ужасом, они бросились к дверям и к окнам и в страхе бежали. Так Бонапарт, опьяненный славой и убежденный, что у него достаточно сил, чтобы удержать бразды правления в своих руках, решил сломать единственное препятствие на пути к захвату власти в лице представителей народа, к которым народ утратил всякое уважение.

Продолжая начатое накануне, 18 брюмера (9 ноября 1799 г.) в сопровождении своих товарищей по оружию, он отправился в Сен-Клу, где заседал «Совет Пятисот», полный решимости совершить дерзкий государственный переворот. Попытка Наполеона выступить перед совещательным собранием, вызвала негодование совета - «Преступник! Лжесвидетель!» кричали ему депутаты. В смятении Наполеон побледнел, и шатаясь в растерянности отступил назад. Но тут вмешался Мюрат, не проявляя трепета перед законностью, он ворвался в зал заседаний с пятьюдесятью вооруженными штыками солдатами и разогнав Совет пятисот, освободил путь к захвату власти для самого гордого и амбициозного солдата."

Переворо́т 18 брюмера (фр. Coup d'État du 18 brumaire) — государственный переворот во Франции, состоявшийся 18 брюмера VIII года Республики (9 ноября 1799 года по Григорианскому календарю), в результате которого была лишена власти Директория, разогнан парламент (Совет пятисот и Совет старейшин), и был установлен Консулат во главе с Наполеоном Бонапартом.

"Ces hommes en toge, qui ont l'air de grands papillons affolés ou d'oiseaux peureux que l'orage a surpris, ce sont les sénateurs de la République. Au bruit des crosses frappant le sol de la salle où ils délibèrent, pris de terreur, se bousculant aux portes, s’'accrochant aux fenêtres, ils fuient épouvantés. Bonaparte, enivré de sa jeune gloire et pénétré de cette conviction qu'il suffit de sa poigne nerveuse pour tenir en main les rênes du pouvoir, a décidé de briser dans les représentants du peuple, pour lesquels le peuple est sans respect, l'obstacle qu'ils opposent à ses projets dominateurs.

Continuant ce qu'il avait commencé la veille, 18 brumaire an IX (9 novembre 1799), escorté de ses compagnons d'armes, il s'est rendu à Saint-Cloud où siègent les Cinq-Cents, déterminé à accomplir son audacieux coup d'État. Mais quelques grands mots, empruntés à la phraséologie des assemblées délibérantes, ont encore la vertu de jeter l'épouvante en son âme qui sy croyait inaccessible. « Hors la loi! Parjure! » lui crient les députés. Décontenancé, il pâlit, chancelle et recule. Il est perdu. Mais Murat intervient qui, ne se piquant point de tendresse pour la légalité, pénètre avec cinquante hommes, baïonnettes au canon, dans la salle des séances dont les membres, cette fois, se dispersent, laissant le champ libre aux plus orgueilleuses ambitions d'un soldat heureux."

"Мюрат получает награду за свою самоотверженность: Первый консул дарует ему руку Каролины, своей сестры. Она хороша собой, ее свежее, красивое лицо сияет. Оно выражает радость истинного счастья. Среди множества блестящих офицеров её сердце выбрало мужественную красоту Мюрата. Её приданное составило тридцать тысяч франков; его размер не огромен, но надежда на скорое обогащение есть."

"Murat recoit la récompense de son dévoument : le Premier Consul lui accorde la main de Caroline, sa sœur. Elle est jolie, son frais et fin visage est radieux. Il exprime la joie d’un bonheur vrai. Entre tant de brillants officiers, c'est son cœur qui a distingué la beauté virile de Murat. Elle ne lui apporte en mariage que trente mille francs; c'est une faible dot. Mais il y a les espérances."

"Во Флоренции улица ликует и поет; театральный зал, оформленный в цветах Франции, полон. Спектакль идет не столько на сцене, сколько в гримерке, где в главной роли Мюрат, а рядом с ним - российский дипломат. Дипломат прибыл, чтобы выполнить деликатную миссию от имени своего господина, императора России, и Папы Римского. Папа, запутавшийся в конфликте, в котором итальянцы, австрийцы и французы противостоят друг другу, желает, чтобы его владения пощадили все учатники конфликта, в особенности французы, чьи возвышенные амбиции вызывают у него беспокойство. Император России по его просьбе согласился послать к Бонапарту дипломата - посредника в переговорах. Посол сопровождает Мюрата, зная, что тот уже проинструктирован о линии поведения по отношению к Риму. Посол присоединяется к Мюрату в Болонье и сопровождает его во Флоренцию, которая уже подготовилась для встречи победителя: триумфальная арка, фейерверк и представление.

В тот вечер, во время антракта, Мюрат, очарованный своей спутницей, велел принести в свою гримерку российский флаг. Он привязывает его к французскому флагу и вслух выражает пожелание: «Пусть две величайшие нации Европы навсегда останутся едиными ради мира во всем мире!».

Мы (автор текста) горячо приветствуем эту франко-российскую демонстрацию, которая столетие спустя наконец-то поспособствует обеспечению мира, обещанного Мюратом."

"A Florence, la rue est en liesse et chante; la salle du Théâtre, décorée à nos couleurs de France, est comble. La représentation est moins sur la scène que dans la loge où, grand premier rôle, se montre Murat avec, à ses côtés, un diplomate russe. Ce diplomate est venu remplir une délicate mission, au nom de son maitre l'Empereur de Russie, et, par condescendance, pour le Pape, roi des Etats Pontificaux. Le Pape, embarrassé dans un conflit qui met aux prises Italiens, Autrichiens et Français, souhaite voir son royaume temporel épargné par les.uns et les autres, et surtout par les Français dont les opinions exaltées lui donnent des inquiétudes. L'Empereur de Russie, sur sa prière, a consenti à envoyer à Bonaparte un diplomate chargé de s'offrir comme médiateur. Cet ambassadeur, stylé par le Premier Consul, voit Murat déjà instruit de la conduite à tenir à Rome et ne le quitte plus. Il le rejoint à Bologne, l'accompagne à Florence qui s'est mise en frais pour le vainqueur : arc de triomphe, feux d'artifice, représentation.

Ce soir-là, pendant un entr'acte, Murat, charmé de son compagnon, fait apporter dans sa loge un drapeau russe. Il en noue l'étoffe à celle d'un drapeau français et à haute voix, forme ce vœu : « Que les deux plus grandes nations de l'Europe restent toujours unies pour la paix du monde! » On applaudit beaucoup cette manifestation franco-russe qui, juste un siècle plus tard, devait contribuer à donner au monde cette paix promise par Murat."

"Теперь Мюрат — губернатор Парижа. У него есть отель на Вандомской площади, где он устраивает великолепные вечеринки под руководством своей жены Каролины. А она теперь принцесса — звание, доставшееся ей благодаря тому, что её брат, Первый консул Франции Наполеон Бонапарт провозгласил себя Императором Наполеоном I.

Это возвращение прежней роскоши, придворных обычаев и изысканной моды. В одеждах, украшенных золотом, якобинцы, став префектами или важными чиновниками, с гибкой спиной заново открыли для себя искусство поклонения, которое, казалось бы, потерялось в суматохе революции. Жаждущие успеха придворные, сияя огнями волшебных украшений, идут приветствовать статного военного - родственника Императора."

"Murat est gouverneur de Paris. Il a son hôtel place Vendôme où il donne des fêtes magnifiques que pr side sa femme, Caroline. Elle est maintenant princesse, rang que lui donne sa parenté avec le Premier Consul Bonaparte, proclamé Napoléon I* empereur.

C'est le retour du luxe, des usages de cour et des belles facons. Dans des habits chamarrés d'or, les Jacobins, devenus préfets ou fonctionnaires importants, ont retrouvé, avec une échine souple, l’art de s'incliner qu'on aurait cru perdu dans la tourmente. Empressés, courtisans du succès, ils viennent saluer, brillant des feux d'une passementerie féerique, le beau soldat, parent du maitre."

"Князь Мюрат не отрицает свое плебейское происхождение, подобные ему герои не имеют династий. Он не наследник великого имени, он лучше: он его создатель. Мюрат обязан этим только самому себе и не без некоторой гордости говорит об этом в тот день, когда после стольких лет отсутствия возвращается в родную гостиницу, где в детстве, работая на конюшне, ходил босиком.

Там его ждет добрая старушка, скромная и без украшений, с прекрасным лицом, обрамленным скромной крестьянской шляпкой; Успех сына её не ошеломил, а только обеспокоил. Она знала из писем, что он подвергает себя великой опасности и уверена, что те из её детей, которые остались рядом с ней, в отцовском доме, без сомнения, были более счастливы.

К возвращению блудного сына гордая Бастида принарядилась. Навстречу ему вышла шумная толпа. Улыбающийся Мюрат вошел в дом, подбежал к старушке-матери, взял ее на руки и в порыве нежности поднял ее и поцеловал."

"Le prince Murat n'a rien à renier de ses origines plébéiennes, les héros comme lui se passent d'aïeux. Il n'est pas l'héritier d'un grand nom, il est mieux : il en est le créateur. Il ne se doit qu'à lui-même et ne se le dit pas sans quelque fierté, le jour où, après tant d'années d'absence, il retourne à l'auberge dans laquelle, enfant, aux soins de l'écurie, il vaquait pieds nus.

Une bonne vieille l'y attend, modeste et sans apprêts, son fin visage encadré de l'humble bonnet des paysannes; la fortune de son fils ne l'a point étourdie, elle ne l'a qu'inquiétée. Elle a su, par ses lettres affe tueuses datées des camps et des palais, qu'il avait couru le monde en grand danger, et que ceux de ses enfants demeurés à ses côtés, dans la maison paternelle, goùtaient, sans doute, dans la douceur de cette paix, un plus réel bonheur.

Pour le retour de l'enfant prodigue, La Bastide enorgueillie s'était parée. Une rte bruyante était allée à sa rencontre. Simple et souriant, Murat entra dans la maison, courut à la vieille maman, la prit à pleins bras et, dans l'élan de sa tendresse, la souleva de terre à la hauteur de son baiser."

"Главнокомандующий кавалерии Мюрат был также назначен гросс-адмиралом. Это назначение польстило его любви к костюмам, его способности выглядеть великолепно в морской форме, как будто он только сошел с борта корабля. Но именно верхом на лошади останется Мюрат в истории, как главнокомандующий лучшей кавалерийской команды, которую мы когда-либо видели, которая в марше Великой армии на Рейн в 1805 году, совершит множество подвигов. Город Ульм под натиском кавалерии Мюрата сдался первым; но конечно же маршалы Ланн и Ней так же имели к этой победе отношение — они так же были замечательными солдатами наполеоновской армии, хотя и немного завидовали карьере Мюрата, мужа сестры Бонапарта - Каролины.

Однако его боевые качества ни в коей мере не вызывают сомнений, и император Наполеон беспристрастно ценит Мюрата как несравненного наставника его армии. Он видит, как тот опрокидывает русских, пришедших на помощь к австрийцам, пренебрегая препятствиями и идя таким темпом, что Наполеон вынужден его сдерживать, чтобы он не взял Вену слишком рано - хотя защитники австрийской столицы понимают, что уже ничего не успеют предпринять и ключи от города кладутся на подушку перед победителем.

Ни перемирия, ни отдыха, всегда на передовой, Мюрат преследует со своей конницей русских и австрийцев; 2 декабря 1805 года, в день Аустерлицкого сражения, он командует левым крылом. Ни минуты не проводит он в бездействии. Вечером, когда все враги разбежались, он пишет императору: «Бой окончен, государь, из-за отсутствия врагов!»"

"Grand maitre de la cavalerie, Murat était nommé également grand amiral. Elle était pour flatter son amour du costume, cette faculté de pouvoir se montrer en marin, avec des éperons, comme si les flancs des navires en réclamèrent jamais. Aussi bien, est-ce à cheval que restera Murat, à la tête du plus beau commandement de cavalerie qu'on ait encore vu, lequel, dans la marche de la Grande Armée sur le Rhin, décidée en 1805, doit accomplir tant de prouesses. C'est d'abord Ulm qui se rend; mais Lannes et Ney y ont bien été pour quelque chose — soldats admirables eux aussi et qui ne sont point sans jalouser un peu la fortune du mari de Caroline Bonaparte.

Ses qualités ne sont cependant point contestables et l'Empereur, sans partialité, en Murat n'apprécie que l'incomparable entraineur d'hommes qui le remplit d'étonnement. Il le voit culbuter les Russes venus au

secours des Autrichiens, se faisant un jeu des obstacles et allant d'un tel train qu'il est obligé de le retenir pour qu'il ne prenne pas Vienne trop tôt — encore que les défenseurs de la capitale autrichienne comprennent qu'ils n'ont plus qu'à mettre les clefs de la ville sur un coussin.

Ni trêve ni repos, toujours à l'avant-garde, Murat poursuit les Russes et les Autrichiens avec sa cavalerie; le 2 décembre 1805, jour de la bataille d'Austerlitz, il commande l'aile gauche. Pas une minute qui ne soit donnée à l'action. Le soir, tous les ennemis étant en fuite, de sa sabretache se faisant un sous-main, il écrit à l'Empereur d'un ton délibéré : « Le combat est fini, Sire, faute de combattants! »"

"«После победы над пруссаками, Наполеон решил нанести крупный удар, чтобы парализовать действия русских. Энергичные и решительные, они продвигались огромной массой. Их было около ста тысяч.

В серый и пасмурный день в феврале 1807 года у маленького города под названием Эйлау начнется гигантское действо. Из тяжелого, хмурого неба идёт бесконечный снегопад. Словно добавляя трагизма этой обстановке, Наполеон устраивает свой наблюдательный пункт в церковной колокольне, расположенной на кладбище между крестами и гробницами.

Под взрывами артиллерии дрожит земля; ядра выжигают живые стены построений из тысяч людей, проделывая в них ужасные бреши, которые немедленно заполняются новыми героями. Внезапно через поляну, образовавшуюся в результате неудачно выполненного маневра, Наполеон видит наступающих на его расположение русских. Ему срочно необходимо сломить их грозный натиск. Мюрат рядом с ним. Только он может предотвратить эту опасность; задыхаясь, почти умоляя, Наполеон, встревоженный грозным вторжением этого черного стада, которое, как он видит, растет там, на горизонте, взывает к Мюрату: «Вы же не позволите им "сожрать" нас?»"

Битва при Прейсиш-Эйлау — самая кровавая битва Войны четвёртой коалиции. Произошла 7—8 февраля 1807 года между французскими и российскими войсками на территории Восточной Пруссии. В ходе сражения было убито и ранено около 50 000 человек с обеих сторон.

7 сентября 1946 года указом Президиума Верховного Совета РСФСР город Прейсиш-Эйлау был переименован в город Багратионовск в честь русского полководца, командующего арьергардом русской армии в битве при Прейсиш-Эйлау генерала П. И. Багратиона.

9 мая 1954 года на центральной площади г. Багратионовска был установлен бюст П. И. Багратиона работы калининградского скульптора Оксаны Аврамченко (1911—1976).

В Багратионовске действует музей истории края, значительная часть экспозиции которого посвящена битве при Прейсиш-Эйлау.

"Après léna, vainqueur des Prussiens, Napoléon a résolu de frapper un grand coup pour paralyser l'action de leurs alliés, les Russes. Énergiques et décidés, ils s'avancent en masses profondes. Ils sont près de cent mille.

Par un jour gris et bas de février 1807, en un petit pays appelé Eylau, va s'engager l'action géante. Sous un ciel d'une tristesse lourde, la neige à l'infini s'étend. Comme pour ajouter au tragique de ce décor, Napoléon a dressé son observatoire dans le cimetière, entre les tombes.

Sous les détonations de l'artillerie, la terre tremble; les boulets enflamment la ville, où dans les murailles vivantes, que sont ces milliers d'hommes, ils ouvrent d'effroyables brèches, que l'héroïsme comble aussitôt. Soudain, par une éclaircie, résultant d'une manœuvre mal exécutée, Napoléon voit venir sur lui les Russes. Il lui faut d'urgence briser leur formidable élan. Murat est à ses côtés. Seul, il peut détourner ce danger c'est haletant, suppliant presque, que Napoléon, troublé par l'irruption menaçante de ce troupeau noir, qu'il voit poindre et grossir là-bas, à l'horizon, lui cri «Nous laisseras-tu dévorer par ces gens-là?»"

"Ответ не заставил себя долго ждать. Мюрат схватил кнут; по его жесту охотники, драгуны и кирасиры устремились вперед бешеным галопом. Снег падает порывами, подгоняемый северным ветром. И в этом гневе стихии проходит этот железный, грозный, ураганный натиск на врага. Они врываются в русские ряды, и кажется, что в этот день, когда убийственные силы природы вырвались на волю, некая слепая сила, управляемая Мюратом, и находящаяся на службе разгневанных богов, превосходит саму себя в этом подвиге, достойном гомеровских времен. Но сколько стоит эта победа, даже не решающая? На земле, посреди старого кладбища, покоятся тысячи храбрецов... Наполеон бросает слезливый взгляд и впервые осознает размер жертвы и поражается мыслью о непомерной цене своей победы."

"La réponse ne tardera pas. Murat saisit sa cravache; à son geste s’élancent, dans un galop furieux, chasseurs, dragons, cuirassiers. La neige tombe en rafales, fouettée par le vent du nord. Et dans cette colère des éléments, passe, formidable, cet ouragan de fer. Il entre dans les lignes russes, et semble, en ce jour où sont déchainées les puissances meurtrières de la nature, quelque force aveugle, au service des dieux courroucés Murat s'est surpassé dans cette prouesse digne des temps homériques. Mais combien coute cette victoire qui n'est pas meme décisive? Sur la terre, vaste sépulcre, où des braves par milliers sont étendus, Napoléon jette un regard éploré et, pour la première fois, il mesure l'étendue du sacrifice, et sémeut en songeant au prix exorbitant de la victoire."

"Настала весна, природа улыбалась своей вечной молодости; мертвые забыты; выжившие поздравляют себя с тем, что выжили, гордясь своей драгоценной славой. Мюрат проводит смотр 18 000 кавалеристов на превосходных конях.

Раздается крик: «Русские!». Неожиданно они вернулись. Восемьдесят их эскадрилий в Хайльсберге заставили наши войска пошатнуться. Победа, находясь среди стольких героев, не решается чью сторону ей принять. Генералы Лассаль и Мюрат упорствуют, наугад импровизируя в тактических приемах.

В один момент битвы Мюрат оказывается окружен русскими драгунами и Лассаль спасает его. Несколько мгновений спустя настаёт очередь Лассаля оказаться в опасности; Мюрат набрасывается на противников и отталкивает их.

Присутствие духа не покидает Мюрата. Защитив своего соперника по воинской славе, он протягивает ему руку и произносит: «Генерал, — мы квиты!»"

"Le printemps est revenu, la nature sourit à son éternelle jeunesse; les morts sont oubliés; les survivants se félicitent de vivre, fiers de leur gloire payée chèrement. Murat passe en revue 18.000 cavaliers, dont les chevaux sont superbes.

Un cri retentit : « Les Russes! » A l'improviste, ils sont revenus nombreux. Leurs quatre-vingts escadrons, à Heilsberg, font chanceler les nôtres. La victoire, entre tant de héros, hésite à désigner favor flotte d'un camp à l'autre. Lassalle et Murat s'acharnent, improvisant leurs tactiques, au hasard de l'action.

Un moment c'est Murat qu'enveloppent les dragons russes; Lassalle le délivre. Quelques instants plus tard, c'est au tour de Lassalle d’être en danger; Murat fond sur ses adversaires et les écarte.

Sa présence d'esprit ne l'a pas abandonné. Ayant dégagé son rival en gloire, il lui tend la main «Général, lui dit-il, nous sommes quittes!»"

"В битве при Гейльсберге мы увидели совершенно новое зрелище: главнокомандующий Мюрат бросился в бой босиком.

Император, беседовавший с Мюратом, вдруг увидел растущее облако пыли вдали. — Посмотрите, что это такое, месье. Князь и его свита поскакали галопом. Оказалось, что это три или четыре тысячи казаков, которые благодаря своей смелости заполонили равнину. Пришлось их атаковать.

При первых ударах саблями пушечное ядро свалило скакуна Мюрата. Князь высвободился, но сапог застрял в стремени. Но это не сдержало его; оседлав лошадь, позаимствованную у унтер-офицера, он обутый только в один сапог ринулся во главу атаки мужественно заняв самое опасное место. Это была самая эпичная и героическая атака в одной ноге без ботинка."

Битва при Гейльсберге (фр. La bataille d'Heilsberg) — сражение 29 мая (10 июня) 1807 года у восточно-прусского города Гейльсберга между французской армией так называемой Великой Армией императора Наполеона I и российской армией генерала от кавалерии Л. Л. Беннигсена во время Войны четвёртой коалиции.

Сражение было кровопролитным. Французы потеряли 12 600 солдат (1398 убитых, 10 359 раненых и 864 пленных), в том числе корпус Сульта 6600 человек. Русские — около 6000 человек (из них 2000 убитых). Чандлер сообщает, что русские потери составили около 8 тысяч человек, а потери французов в корпусе Сульта составили 8286 человек и 2284 у Ланна. Безотосный пишет, что урон французов составил около 12 тысяч человек. Русские потеряли, по разным данным, 6—8 тысяч. В тактическом плане эта была победа русских. Беннигсен отразил все попытки Наполеона сбить его с гейльсбергской позиции.

Значительные потери с обеих сторон и успех русской обороны не оставили Беннигсену и Наполеону иного выбора, кроме как заключить недокументированное перемирие. Перемирие было ориентировано прежде всего на эвакуацию раненых солдат. Медики и солдаты с обеих сторон оказывали помощь раненым и хоронили погибших. Когда Наполеон на следующий день вошел на пустынные русские позиции, он обнаружил, что все, кроме раненых, были эвакуированы за ночь.

"A cette bataille d'Heilsberg on vit un spectacle assurément nouveau : un général en chef chargeant le pied nu.

L'Empereur qui s'entretenait avec Murat, vit tout à coup, au loin, grandir un nuage de poussière. «Allez voir ce que c'est que cela, Monsieur.» Le prince et sa suite partirént au galop. C'étaient trois ou quatre mille cosaques qui, par leur audace, s'étaient rendus maitres de la plaine. On se mit en devoir de les poursuivre.

On se donnait les premiers coups de sabres, lorsqu'un boulet abattit la monture de Murat. Le prince se dégagea, mais en laissant sa botte dans l'étrier. Ce n'était pas pour le retenir; sur un cheval emprunté à un sous-officier, il remonta en selle, un pied chaussé et l'autre nu, reprenant, à la tête de la charge, la place périlleuse que son courage lui assignait.

Cette chevauchée épique, avec un pied sans botte, eût manqué à la variété de ses plus héroïques ajustements."

"Россия запросила перемирия. Два императора встретились в Тильзитте и заключили союзный договор, который сделал их хозяевами мира. Наполеон откусил львиную долю от Пруссии (9 июля 1807 г.).

Два союзника, император России и император Франции, чтобы скрепить это соглашение, провели смотр войск императорской гвардии, на смотре так же присутствовали великий князь Константин, король Прусский, королева Прусская Луиза и блистательный Мюрат, ослепляющий своим костюмом и легендарной атмосферой, витавшей вокруг его.

На этом смотре Александр, увидев ветерана с израненным лицом, остановился с необычайным любопытством. «Государь, — спросил его, улыбаясь, Наполеон, — что вы скажете о солдатах, переживших такие ранения?» — «А вы, государь, — спросил Александр, — что вы скажете о тех, кто их сделал?» Императору, застигнутому врасплох внезапностью ответа, Мюрат ответил: «Те, кто их сделал, государь, мертвы!»"

Тильзи́тский мир — мирный договор, заключённый в период с 13 (25) июня по 25 июня (7 июля) 1807 года в Тильзите (ныне город Советск в Калининградской области) между Александром I и Наполеоном после Войны четвёртой коалиции 1806—1807 годов, в которой Россия помогала Пруссии. 9 июля 1807 года был подписан Франко-прусский мирный договор.

Итоги Тильзитского мира:

Россия признала все завоевания Наполеона. Взамен Россия получила право присоединения Финляндии.

Россия присоединялась к континентальной блокаде против Англии (секретное соглашение). Россия должна была полностью отказаться от торговли со своим главным торговым партнёром (в частности, условия мирного договора предписывали России полностью исключить экспорт пеньки в Великобританию), и совместно с Францией воздействовать на Австрию, Данию, Швецию и Португалию с теми же целями. Именно этот пункт вызвал особое неудовольствие русской аристократии, терявшей как рынок сбыта для сельскохозяйственной продукции своих поместий, так и возможность приобретать множество ввозимых англичанами товаров элитарного потребления.

Россия и Франция обязались помогать друг другу во всякой наступательной и оборонительной войне, где только это потребуется.

Россия негласно обязалась не препятствовать Наполеону в установлении контроля над Ионическими островами. Фактически это означало сдачу Наполеону греческой Республики Семи Островов, зависимой от России. Несколько месяцев спустя эти острова вошли в состав Иллирийских провинций Франции.

Франция переставала оказывать помощь Турции в русско-турецкой войне 1806—1812 годов.

Россия получила Белостокскую область.

Россия официально признавала Жозефа Бонапарта королём неаполитанским, Людовика Бонапарта — королём голландским и Жерома Бонапарта — королём вестфальским.

Россия признавала Рейнский союз — созданный Наполеоном конгломерат лояльных ему мелких государств Германии.

Непосредственным итогом Тильзитского мира стало решающее ослабление Пруссии, полностью разгромленной в войне 1806-07 годов и потерявшей практически всю свою армию. Согласно решениям, принятым Наполеоном в Тильзите, прусское государство было уменьшено почти наполовину.

"La Russie a demandé la paix. Les deux Empereurs se sont rencontrés à Tilsitt et ont conclu un traité d'alliance qui les fait maitres du monde. Napoléon, à l'apogée de sa fortur est, aux dépens de la Prusse, taillé la part du lion (9 juillet 1807).

Les deux alliés, l'Empereur de Russie et l'Empereur des Francais, pour sceller cet accord, passèrent la revue des troupes de la Garde impériale avec, à leurs côtés, le grand-duc Constantin, le roi de Prusse, la reine Louise de Prusse et Murat, Murat étincelant et chamarré, point de mire de tous les yeux qu'il éblouit pour le fracas de son costume et l'atmosphère de légende qui, désormais, l'accompagne.

A cette revue Alexandre, apercevant un vétéran, le visage balafré, s'arrêta, avec une curiosité singulière «Sire, lui demanda en souriant Napoléon, que dites-vous de soldats qui survivent à de pareilles blessures?» — « Et vous, Sire, demanda Alexandre, que dites-vous de ceux qui les ont faite.

Pour l'Empereur, pris de court par la soudaineté de la riposte, la voix de Murat répondit : «Ceux qui les ont faites, Sire, sont morts!»"

"Муж сестры Наполеона, который посадил всех своих братьев на троны покоренных им народов, Мюрат лелеет надежду стать королем Испании, внутренние беспорядки в которой серьезно пошатнули монархию. Он пришел как военный, но ему не пришлось сражаться с народом. Что делают эти французы? Они гордятся тем, что восстанавливают мир в стране; но патриотам сложно принять порядок и спокойствие из-за границы.

Мюрат, однако, обладает такой легкостью и гибкостью характера и он так полно владеет наукой правильно подать себя, а его театральные жесты так хорошо гармонируют с манерами рыцарской Испании. Приветствия сопровождают его на улицах, к его дворцу, к площади, где его костюмы соперничают по блеску с костюмами самых красивых тореадоров.

Он не сомневается, что займёт трон и это стремление полностью соответствует его амбициям. Он старается заслужить уважение народа, выставляя себя напоказ в наилучшем свете. Он проводит свой досуг среди встречающих его испанцев, в сверкающих и постоянно обновляемых мундирах, и этим он похож на божество Сида, сияя тысячами огней своих костюмов, которые ярче солнца."

Корри́да (исп. Corrida) — наиболее распространённая форма боя быков, традиционное испанское зрелище, практикующееся также и в некоторых других странах, в частности в Южной Америке.

Последняя коррида в Барселоне на "Торос Монументаль", 25-09-2011

Само слово corrida образовано от глагола correr, главное значение которого «бежать». У этого глагола есть и иные значения, в частности, correr una suerte — претерпеть к.-л. судьбу. Поэтому очень приблизительно смысл словосочетания corrida de toros можно перевести как «бег быков». Испанцы в обиходе называют корриду просто toros, то есть «быки».

Коррида считается одним из воплощений испанского национального духа. Другое название корриды — «национальное празднество» (la fiesta nacional). Бык вообще (в особенности — его характерное изображение в виде силуэта) воспринимается как один из символов страны и даже неформально помещается на флаг Испании вместо герба.

Коррида (или другое зрелище с участием быков) — обязательный элемент программы любых городских и даже многих сельских праздников. В каждом городе существует несколько клубов любителей корриды (по-испански — «peña taurina»), имеющих свою униформу и любительский оркестр (который выступает на корридах, играя традиционный пасодобль — жанр, сформировавшийся благодаря корриде).

В 1998 году Европейское сообщество осудило корриду и запретило придавать ей статус культурного мероприятия. В законодательстве Испании не введено полного запрета корриды, однако зарабатывание на ней происходит в основном за счёт туризма.

"Mari de la sœur de Napoléon, qui fait asseoir tous ses frères sur les trônes des peuples qu'il a subjugués, Murat caresse l'espérance de devenir roi de cette Espagne dont les désordres intérieurs ont sérieusement ébranlé la monarchie. Il y est entré en soldat, mais sans avoir à combattre une nation chez laquelle l'étonnement et la stupeur précèdent la colère. Que viennent faire ces Français? Ils se flattent de rétablir la paix et de décréter des mesures désirables; mais le patriotisme ne saurait accepter de l'étranger même l'ordre et la tranquillité.

Murat cependant a une telle faconde, il possède si complètement la science des attitudes, son geste théâtral est si bien en harmonie avec les sentiments de la chevaleresque Espagne, qu'il impose. Les acclamations le suivent dans les rues, à son palais, à la Plazza, où son costume lutte d'éclat avec ceux des plus beaux toréadors.

Il ne doute point que la vacance prévue du trône ne soit propice s ambitions. Il s'efforce de mériter son peuple en paradant, sous ses yeux éblouis. La paix lui faisant des loisirs, l'Espagnol qui le rencontre, étincelant sous ses uniformes sans cesse renouvelés, dit de lui, comme du Cid, que, rayonnant des mille feux de son costume, lorsqu'il n'a rien à battre, il bat le soleil."

"В иных случаях, уступая нравам простого народа, Мюрат гуляет без охраны по рынкам города. Время не изменило его живописной наружности. Симпатичные торговцы, сидящие в грудах своего разноцветного товара, улыбаются этому великолепному солдату и приветствуют его шутками на своем родном диалекте. Он весело и умело реагирует на эти реплики, которые, по его мнению, будут прелюдией к его королевской популярности.

Каково же было его горькое изумление, когда император Наполеон сообщил ему, что Иосиф, король Неаполя, станет королем Испании, а он, Мюрат, займет его место в Неаполе. Столько усилий было направлено на то, чтобы привлечь расположение людей, бунтарей по своей сути, чтобы получить их прощение за вторжение, а в конечном итоге всё это привело Мюрата лишь к разочарованию! Он чувствовал глубокое сожаление и великую печаль. С тех пор как он остался в Испании он стал равнодушным и рассеянным, настолько, что для него стало полной неожиданностью восстание в Мадриде в мае 1808 года, накануне отречения Карла IV, во время которого испанцы убивали французов на улицах. Но, поскольку Мюрат привык к быстрым решениям, репрессии, которые он приказал начать, были не только быстрыми, но и эффективными.

Он выполнил свой долг солдата и француза, отомстив за убитых соотечественников, но испанские патриоты его не простили. И приятная улыбка мадридских девушек-торговок сменилась ненавистью, которую раздувало непримиримое пламя."

Мадридское восстание 1808 года — народное восстание жителей Мадрида против оккупации города войсками французского императора Наполеона Бонапарта. Послужило началом затяжной партизанской войны.

Предпосылки восстания: 23 марта 1808 года Мадрид был оккупирован войсками. Король Карл IV был вынужден отречься в пользу своего сына Фердинанда VII, однако Наполеон заманил обоих на французскую территорию и взял под арест. Повод к восстанию: попытка командующего французскими войсками Иоахима Мюрата вывезти из страны также дочь и младшего сына Карла IV.

Ход восстания: 2 мая перед Королевским дворцом в Мадриде начала собираться толпа. Собравшиеся вошли в здание, чтобы предотвратить высылку младшего сына короля. Мюрат прислал батальон гренадеров и артиллерийские расчёты. Артиллерия открыла огонь по собравшейся толпе, и восстание начало охватывать другие части города.

Подавление восстания и последствия: после нескольких часов ожесточённых уличных боёв восстание было подавлено. Гражданская администрация города была распущена. Постепенно французские войска установили контроль над городом, сотни жителей погибли в боях. Жестокое подавление восстания и последующее провозглашение королём Испании брата Наполеона Жозефа привели к распространению волнений на всю Испанию.

"D'autres fois, plus familier, se baissant jusqu'aux habitudes du peuple, il court sans escorte les marchés de la ville. Les malheurs des temps n'en ont point altéré la vivacité pittoresque. Les jolies marchandes, dans l'entassement de leurs denrées multicolores, sourient à belles dents à ce soldat magnifique et l’accueillent de quolibets dont son patois natal saisit, au bond, la portée et le sel. Il y riposte gaiment, adroit en ces escarmouches qu'il croit le prélude d'une popularité royale.

Son étonnement n'alla point sans amertume, lorsque l'Empereur lui fit connaitre que c'était à Joseph, déjà roi de Naples, qu'il destinait l'Espagne et que lui, Murat, irait à Naples remplacer le roi Joseph. Tant d'efforts pour s'attirer la sympathie d'un peuple, au fond rebelle, pour se faire pardonner, par sa bonne mine et sa bonne grâce, son intrusion, et n'aboutir qu'à cette déception! Il en eut un dépit profond et un grand chagrin. IL resta en Espagne, dès lors, indifférent et distrait, si bien que, lorsque Madrid se souleva en mai 1808, à la veille de l'abdication de Charles IV, .et tua les nôtres dans les rues, ce fut pour Murat une surprise. Mais, accoutumé aux décisions promptes, la répression qu'il ordonna fut rapide autant qu'énergique.

Il avait fait son devoir de soldat et de Français en vengeant ses compatriotes assassinés: le patriotisme espagnol ne le lui pardonna point. Et le sourire avenant des filles de Madrid se changea, pour l'aimable client des jours de marché, en un regard dont la haine attisait l'implacable flamme."

"И вот Мюрат – назначенный Наполеоном король Неаполя. Неаполитанцы приветствовали его с тем же порывом энтузиазма, с которым приветствовали его предшественников. Однако Мюрат обладал и личным обоянием. Красивый и великолепно одетый, один его вид должен был польстить латинским душам его подданых, чувствительным к щегольству.

Мюрат благородно облачился в свой царский наряд. Позируя для истории, он понял, что стоит на фоне вулкана; он улыбнулся, польщенный, так как знал, что в нем самом всегда клокотала огненная лава, и вот он стоит тут в Неаполе один Везувий рядом с другим.

Королева разделяла с ним эту популярность; все восхищались остроумной и симпатичной женщиной, но, пожалуй, еще более восхищало то, что это была сестра покорителя мира Наполеона."

"Murat est roi de Naples. Les Napolitains l'ont accueilli par les mêmes transports d'enthousiasme qui avaient accueilli ses prédécesseurs. Cependant, il exerçait une séduction toute personnelle. Bel homme et décoratif, sa prestance était pour flatter leur âme latine sensible au panache.

Murat se drapa noblement dans ses ajustements royaux, Posant pour l'histoire, il s'aperçut qu'il faisait vis-à-vis au volcan; il sourit, flatté, lui en qui bouillonnait toujours on ne savait quelle lave, d'être quelque chose, à Naples, comme un Vésuve à côté de l'autre.

La reine partageait cette popularité; on admirait la femme spirituelle et jolie, mais plus encore peutêtre la sœur du vainqueur du monde."

"Торжественный смотр, проведенный новым государём перед Королевским дворцом, собрал весь город. Войска в своих боевых порядках, а также богатство униформы их лидера в один день окончательно покорили трепетные сердца неаполитанцев."

"Une grande revue, passée par les nouveaux souverains devant le Palais royal, attire toute la ville. Les troupes, par leur martiale prestance, autant que par la richesse calculée de l'uniforme de leur chef, achèvent de conquérir, pour un jour, le cœur mobile des Napolitains."

"Флот англичан плавал мимо берегов государства Мюрата. Однажды, проезжая вдоль берега моря, Мюрат увидел неподалеку английский фрегат; он вспомнил свой обычный жест, когда он бросался на врага. Мюрат направил коня в воду и бросился в атаку. Возможно, это было безрассудно. Однако англичане, видя неустрашимость его гнева, поняли, что Мюрат один из тех, кого не остановят никакие препятствия.

Из окон своего дворца Мюрат видел идеальную панораму: синее море под синим небом с розовыми оттенками вдалеке. Однако на этом горизонте одно пятно нарушало великолепие и безмятежность: над островом Капри развевался британский флаг. И Мюрат напал на них.

После этого ничто не тревожило короля Мюрата, бросавшего свой победоносный взгляд на лазурное зеркало волн."

Захват острова Капри. В начале XIX века французский император Наполеон I разместил на острове Капри военный гарнизон, но войска Великобритании выбили французов и возвели укрепления по всей территории острова. В 1808 году генерал наполеоновской армии Мюрат предпринял попытку отвоевать Капри обратно, но встретил мощное сопротивление англичан и потерпел поражение.

В октябре 1808 года французы под руководством Мюрата все же выбили англичан с Капри. Построенные англичанами форты французы укрепили, они сохранились до нашего времени. 17 октября 1808 года полковник Лоу, командующий британским гарнизоном, подписал капитуляцию, обязавшись передать укрепления Капри в руки французов и неаполитанцев.

Захват острова стоил Мюрату около 300 убитых и раненых (120 человек в день высадки), англичане потеряли 80 человек убитыми и ранеными, а также 700 человек пленными.

"Les Anglais rôdaient sur les côtes de ses États. Leur flotte rasait la terre. Un jour, qu'il se promenait à cheval, sur le bord de la mer, Murat vit, à proximité, une frégate anglaise; il se rappela son geste habituel qui était de foncer sur l'ennemi. Il poussa son cheval à l'eau et dans l’eau, il chargea. Peut-être y eut-il là quelque témérité. Toutefois les Anglais comprirent, à voir l'intrépidité de ce courroux, que Murat était de ceux que nul obstacle ne détourne.

Des fenêtres de son palais il embrassait le plus idéal des panoramas : la mer bleue sous un ciel bleu, aux lointains roses. Pourtant, de cet horizon, une tache altérait la splendeur et la sérénité : le drapeau britannique flottait sur l'ile de Caprée. Il l'abattit.

Et désormais plus rien ne troublait, aux heures d'extase, le regard victorieux qu'il promenait sur le miroir azuré des flots."

"Время течет прекрасно в Неаполе, ограничивающем амбиции мечтаний Мюрата. Чувство реальности исчезает в ласковом, светлом свете этого чарующего города; Мюрат верит, что его любит народ, чьи истинные чувства чужды теплоте его приветствий.

Но есть одно место, где слова искренни, а привязанность взаимна: это дом, где дети растут под бдительным оком матери, гордящейся своей тиарой (головной убор древних восточных царей, жрецов, являющийся символом власти), хотя она, возможно, забывает, какому могущественному властелину она обязана их великолепию. Она учит сына идти по стопам отца.

Однажды, в свой день рождения, в элегантной гостиной, обставленной его нежной супругой, к Мюрату подошел маленький Ахилл, одетый как гусар, и произнес милый комплимент. Он очень смешно и с убедительным трагическим акцентом воскликнул: «Я хочу лететь по тропам славы, чтобы завоевать лавры».

И первым бросился в объятия отца, который осыпал его поцелуями, являющимися лаврами для этих маленьких мальчиков."

"Les heures coulent radieuses dans cette Naples qui limite l'ambition du rêve. Le sens des réalités s'abolit dans la lumière caressante et blonde de cette cité enchanteresse; Murat s'y croit aimé d’un peuple dont les sentiments vrais sont étrangers à la chaleur de ses vivats.

Mais il est un lieu où les mots sont sincères et l'affection partagée : c'est le foyer où ses enfants grandissent sous l'œil vigilant d'une mère orgueilleuse de son diadème, encore qu'elle oublie peut-être un peu trop à quel maitre puissant elle en doit l'éclat. Elle instruit son fils à marcher sur les traces du père. Un jour, pour sa fête, dans le salon élégant que sa tendresse d'époux à meublé, il voit venir à lui son petit Achille, vêtu en hussard, qui lui débite le joli compliment qu'il tient à la main. Il est très drôle et vous a un accent convaincu et tragique pour s'écrier : «Je veux voler sur les chemins de la gloire à la conquête des lauriers».

Et il vole d'abord dans les bras de son père, qui le couvre de ces baisers qui sont, en attendant les autres, les lauriers des petits garçons."

"Французская гордость Мюрата пробудилась, Мюрат — один из многих, чье призвание маршировать под гром пушек. И его участие значимо для его родины. Отношения между Императором России и Наполеоном разорваны. Начинается грандиозный поединок, в котором Наполеону требуется помощь всех его помощников. И Мюрат без колебаний меняет свой королевский трон на седло наездника, который всегда был столь смелым и столь блестящим воином.

Великая Армия наступает на доблестного врага, возглавляемого изобретательными стратегами, искусными в обманных действиях; они умеют, когда нужно, отказаться от боя, чтобы измотать уставшего противника, выдыхающегося в погоне.

Мюрат горит желанием присоединиться к Наполеону — хотя и начинает понимать, насколько страшна необъятность России! Он мечтает добиться решительной победы, чтобы наконец-то остановить это продвижение в неизвестное.

4 сентября 1812 года войска Мюрата встречают казаков. Они кружат вокруг. И тут Мюрат бросается вперед в одиночку на встречу врагу. И его самоотверженная доблесть поднимает его славу на невероятную высоту - испугавшись, мужчину с поднятым вверх кнутом русские сотни отступают"

4 сентября 1812 года произошли следующие события:

- Арьергард Главной армии генерала от инфантерии светлейшего князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова под начальством генерал‑лейтенанта П.П. Коновницына при Гридневой был атакован авангардом французской армии и отступил к Колоцкому Монастырю (Ко́лоцкий Успе́нский монасты́рь — женский монастырь Одинцовской епархии Русской православной церкви, расположенный в деревне Колоцкое Московской области. Находится в двадцати двух километрах на запад от Можайска на возвышенности, пересекаемой Старой Смоленской дорогой.).

- Российская армия продолжала марш по Рязанской дороге и заняла лагерь при Боровском перевозе на правом берегу реки Москвы. Главная квартира была в деревне Кулакове.

- Кутузов сообщил Александру I о выбранной им позиции для генерального сражения у Бородино.

"La conscience française de Murat va se réveiller, car Murat est de ceux qui marchent au canon. Et il tonne du côté du Nord. Entre l'Empereur de Russie et Napoléon les relations sont rompues. Un duel s'engage, gigantesque, pour lequel Napoléon a besoin du concours de tous ses lieutenants. Murat quitte son trône et, sans hésitation, monte en selle, cavalier qui ne fut jamais ni plus audacieux ni plus brillant. La Grande Armée s'avance contre un ennemi valeureux, conduit par des stratèges féconds en ressources, habiles en feintes; ils savent, quand il le faut, refuser le combat pour épuiser l'adversaire harcelé .et s'essoufflant à leur poursuite.

Que Murat est impatient de les joindre — encore qu'il commence lui-même à mesurer combien est effrayante l'immensité de cette Russie! IL souhaiterait qu'une victoire décisive imposät enfin un arrét à cette marche vers l'inconnu.

Il rencontre les cosaques le 4 septembre 1812. Ils tourbillonnent devant lui. Et l'on voit alors ce spectacle inouï : Murat, s'avancant au-devant d'eux seul. Et tel est l'ascendant de sa renommée, qu'épouvantés, sous la cravache levée d'un homme, des centaines d'hommes reculent..."

"Князь Багратион, командующий левым флангом русской армии, по-видимому, хочет вернуть себе позиции, завоеванные французами; Он яростно атакует дивизию Фриана, командира которой, дважды раненого, уносят с поля боя. Мюрат спешит к ним на помощь, чтобы поддержать их своим боевым духом, так как некоторые офицеры деморализованы.

Полковник, видя, что позиция более непригодна для обороны, приказывает отступать. Мюрат слыша это, хватает его, тряся за воротник и крича «Что ты делаешь?». Полковник показывает ему на землю, покрытую трупами своих солдат: «Вы же видите, мы больше не можем здесь держаться.» — «Я останусь тут!» — заявляет Мюрат. Полковник смотрит на него, затем холодно говорит: «Хорошо, пусть будет так». И возвращаясь к немногим солдатам, которые ещё остались стоять объявляет: «Дети мои, пойдем и умрем!».

Это был приказ пойти на верную смерть, представляющий собой ужасную гекатомбу (гекатомба — в Древней Греции торжественное жертвоприношение из ста быков. В переносном смысле гекатомба — громадная жертва войны, террора или эпидемии и пр.).

Над победой при Бородино нависла тень - это неимоверное число погибших!

Сколько генералов погибло или было ранено! Как выжили самые смелые из них — Мюрат и Ней? «Они зачаровывают пули» — говорили солдаты о них в своем суеверном восхищении.

Но судьба не всегда будет столь благосклонна к эти двум героям, которых Смерть не торопится забрать на поле боя, и за которыми она, лукаво подстерегая, наблюдает из-за спин будущей расстрельной команды."

Бороди́нское сраже́ние, или Бороди́нская би́тва (во французской историографии — битва у Москвы-реки, фр. Bataille de la Moskova), — крупнейшее сражение Отечественной войны 1812 года между русской армией под командованием генерала от инфантерии светлейшего князя Михаила Голенищева-Кутузова и французской армией под командованием императора Наполеона I Бонапарта. Состоялось 26 августа (7 сентября) 1812 года у села Бородино, в 125 км к западу от Москвы.

В ходе 12-часового сражения французской армии удалось захватить позиции русской армии в центре и на левом крыле, но после прекращения боевых действий французская армия отошла на исходные позиции. На следующий день главнокомандующий русской армией М.И. Кутузов дал приказ отступать в связи с большими потерями и из-за наличия у императора Наполеона больших резервов, которые спешили на помощь французской армии.

В дальнейшем обе стороны приписывали победу себе, однако в ходе той битвы ни одна из сторон не добилась решительных желаемых результатов.

Считается самым кровопролитным в истории среди однодневных сражений.

8 сентября является днём воинской славы России — День Бородинского сражения русской армии под командованием М.И. Кутузова с французской армией.

"Le prince Bagration, qui commande la gauche de l'armée russe, semble vouloir reprendre les positions par les nôtres conquises; il attaque avec fureur la division Friant, dont le chef, deux fois blessé, est emporté loin du champ de bataille. Murat accourt pour le soutenir de son énergie; quelques officiers sont démoralisés.

Un colonel, prétextant que la position n'est plus tenable, commande la retraite. Murat le voit, l'entend, le saisit au collet et le secoue. « Que faites-vous? » lui crie-t-il. Le colonel lui montre la terre couverte des cadavres de ses hommes : « Vous voyez bien que l'on ne peut plus tenir ici. — J’y reste bien, moi! » répond, Murat. Le colonel le regarde, puis froidement : « C'est juste ». Et revenant aux rares soldats restés debout : « Mes enfants, allons nous faire tuer! »

C'est aller se faire tuer que de donner, en ces combats qui sont d'effroyables hécatombes. Sur la victoire de la Moskowa, une ombre s'étend : le chiffre des morts. Que de généraux perdus ou blessés! Comment les plus téméraires, Murat et Ney, ont-ils survécu? « Ils enchantent les balles, » disaient les soldats, dans leur admiration superstitieuse.

Ils ne les enchanteront pas toujours, ces deux héros, que la mort se refuse à prendre sur un champ de bataille et qu'elle guette, sournoise, derrière un peloton d'exécution."

"Москва – город золотой, город святой! Только что французы шли мучительным походом в печали туманов. Здесь же эта занавесь темноты разорвана; отсюда открывается вид на великолепие Востока. Москва! Разве же это не та земля обетованная, конец всем испытаниям и их последний этап, где гигантская Слава, путешествующая по миру из Арколы (Арколы - места силы, созданные богами для поддержания жизни на планете), остановится в своем шествии?

В город, сдавшийся победителям без штурма, Мюрату выпала честь войти первым (14 сентября 1812 года).

Человеческий ли это город или город-могила, где жизнь нигде не проявляется и где фасады домов остаются для наших солдат враждебными, таинственными и молчаливыми? Однако тут и там встречаются уродливые бородатые существа с грязными волосами, запутавшимися в меховых шапках, которые кажутся любопытными и в то же время пугливы, как дикие дети. Они смотрят на незнакомцев своими узкими пылающими волчьими глазами, и в особенности на того всадника в ярких одеждах, которого они уже видели издалека в дыму битвы.

Они подходят к нему и, словно желая убедиться в его истинной человечности, и прикасаются к нему. А он, польщенный этими почестями, как щедрый принц Запада, развлекает себя раздачей им безделушек и даже часов своих офицеров, забавляясь их удивлением, которое выражается в варварском смехе."

Оккупа́ция Москвы́ великой армией под командованием императора Наполеона I продолжалась чуть больше месяца, со 2 (14) сентября по 8 (20) октября 1812 года и стала переломным моментом Отечественной войны 1812 года.

За время оккупации город был разграблен и опустошён пожаром, причины которого вызывают споры у историков. В последний раз перед этим Москва была занята иностранными войсками ровно за 200 лет до этого.

После Бородинского сражения, в котором русская армия понесла тяжёлые потери, главнокомандующий Кутузов приказал 27 августа (8 сентября) 1812 года отступить по направлению к Москве на Можайск с твёрдым намерением сохранить армию.

Оценив тяжёлое и опасное положение растянувшийся по Москве русской армии, обременённой большим числом раненых и многочисленными обозами, а также не имея возможности долго удерживать неприятеля на её подступах, командующий русским арьергардом генерал от инфантерии М.А. Милорадович решил вступить в переговоры с командующим французским авангардом маршалом И. Мюратом. С этой целью Милорадович послал к Мюрату штабс-ротмистра лейб-гвардии Гусарского полка Ф.В. Акинфова с запиской за подписью дежурного генерала Главного штаба русской армии полковника П.С. Кайсарова, в которой говорилось: «Оставленные в Москве раненые поручаются гуманности французских войск». На словах же Милорадович велел от его имени передать Мюрату, что "Если французы хотят занять Москву целою, то должны, не наступая сильно, дать нам спокойно выйти из неё с артиллериею и обозом; иначе генерал Милорадович перед Москвою и в Москве будет драться до последнего человека и, вместо Москвы, оставит развалины."

Мюрат ответил: «Напрасно поручать больных и раненых великодушию французских войск; французы в пленных неприятелях не видят уже врагов», так же после некоторого раздумья Мюрат уведомил русского посланника «желая сохранить Москву», он принимает условия Милорадовича и будет продвигаться «так тихо», как угодно русским, но с тем условием, чтобы французские войска могли занять город в тот же день. Кроме этого, во время диалога Мюрат попросил Акинфова как уроженца Москвы уговорить жителей города сохранять спокойствие, гарантируя, что им не будет причинено никакого вреда и не будет взята ни малейшая контрибуция.

Французская армия начала входить в Москву 2 (14) сентября во второй половине дня, по сути, идя по пятам покидающей её русской армии. Случалось, что кавалерия из французского авангарда смешивалась с казаками русского арьергарда, при этом не только не проявляя друг к другу враждебных отношений, но и порой демонстрируя взаимное уважение.

"Moscou, la ville dorée, la ville sainte! Tout à l'heure c'était encore la marche pénible dans la tristesse des brumes. Voici qu'un rideau se déchire; il s'ouvre sur les splendeurs de l'Orient. Moscou! n'est-ce point la terre promise, la fin des épreuves, l'étape dernière où va s'arrêter dans sa marche la Gloire géante qui, depuis Arcole, parcourt le monde ?

Dans la ville qui se livre sans assaut aux vainqueurs de la Moskowa, Murat aura l'honneur de pénétrer le premier (14 septembre 1812).

Est-ce une cité humaine ou un tombeau que la vie n’y apparaît nulle part et que les façades des maisons restent, devant nos soldats, hostiles, mystérieuses et muettes? De-ci de-là pourtant, des êtres laids et barbus, leurs chevéux crasseux emprisonnés dans des bonnets fourrés, se montrent curieux et à la fois peureux comme des enfants sauvages. Ils regardent ces étrangers de leurs yeux de loups aux flammes longues, et surtout ce cavalier habillé de couleurs voyantes qu'ils ont, de loin, déjà aperçu dans la fumée des combats.

Ils viennent jusqu'à lui, et comme pour s'assurer de son humanité réelle, ils le touchent. Et lui, flatté de ces hommages, en prince d'Occident fastueux, se distrait à leur distribuer des babioles et jusqu'aux montres de ses officiers, amusé de leur surprise qui se traduit dans un rire barbare aux dents aiguës."

"Русские сожгли Москву; Наполеон оставил Кремль в огне и отправился во Францию по той же дороге, завеленной трупами, которые напоминали ему о том, чего ему это стоило. Задумчивый и подавленный, он шел по безлюдным степям, где снег ткал свою гигантскую пелену. Тишина повисла над этой землей смерти, где грозные гренадеры, заставившие Европу дрожать, оказались призраками, сопровождающими призрак исчезнувшей славы Наполеона.

Наполеон понимал, что ему следовало предвидеть возможность поражения и теперь он должен отвести удар от этой новости по воображению парижан; Он вернулся во Францию, поручив Мюрату командование армией.

Мюрат разместил свою штаб-квартиру в Кенигсберге, чтобы быть готовым к любым неожиданностям. Наступила зима; пейзаж наполнился мучительной грустью, и даже вид подразделения негров, изучающих военную науку — и составляющих забавный контраст со снегом — вряд ли мог вызвать улыбку у разочарованного и утомленного монарха..."

7-ой Королевский Африканский пехотный полк армии Неаполитанского королевства. В начале XIX века во Францию прибыло несколько тысяч гаитян африканского происхождения, спасающихся от "Войны ножей", произошедшей на Гаити в 1799-1800 годах. Немалую долю беженцев составляли мужчины, имеющие опыт военной службы и участия в боевых действиях, в том числе во французской армии, безуспешно пытавшейся подавить восстание рабов. Деваться им было некуда, возвращение на родину почти исключалось, и оставалось продолжать службу. В 1803 году, ещё в период Консульства, негры и мулаты из Сан-Доминго, состоявшие в армии, были объединены в сапёрный батальон, называвшийся "Чёрные пионеры".

10 ноября 1806 года сапёрный батальон, находящийся на неаполитанской службе, был переформирован в полк линейной пехоты, получив № 7 и название "Королевский Африканский". В состав полка вошли 2 линейных батальона и один "батальон-депо" (запасный). Линейные батальоны состояли каждый из 7 рот - по одной гренадёрской и вольтижёрской (лёгкая пехота) и 5 фузилёрных (в 1812 году по одной фузилёрной роте было расформировано). В состав каждой роты входило 140 человек, из которых 3 офицера и 14 сержантов и капралов. Таким образом, общая численность полка (без запасного батальона) с учётом штаба и оркестра должна была составить около 2000 человек. На практике она была куда меньше.

В войне 1812 года неаполитанскому контингенту Великой Армии несказанно повезло. За исключением гвардейских подразделений и кавалерии, он находился в резерве, составляя гарнизон Данцига (ныне Гданьск). В результате линейные неаполитанские полки избежали разгрома в ходе отступления остатков Великой армии Наполеона.

"Les Russes ont brülé Moscou; Napoléon est sorti du Kremlin en flammes pour reprendre cette route de france jalonnée des cadavres qui disent ce qu'elle lui a coûté, Par les steppes désolés où la neige tisse un vaste linceul, pensif et accablé, il chemine. Le silence plane sur cette terre de mort où les terribles grenadiers qui firent trembler l'Europe ont l'air de spectres escortant le fantôme d'une gloire évanouie.

Napoléon a compris qu'il doit devancer la surprise de cette défaite, et en parer le coup sur l'imagination des Parisiens; il rentre en France, confiant à Murat le commandement de l'armée.

Murat a fixé son quartier général à Kæœnigsberg, où il se tient prét à toute éventualité. C'est l'hiver; le paysage est d'une tristesse angoissante, Et la vue même d'une compagnie de nègres faisant — amusant contraste — l'exercice dans la neige, a peine à arracher un sourire au monarque désabusé et las..."

"Наполеон, вынужденный заключить мир с недавно объединенной Европой, предпочел разыграть свою последнюю карту в Лейпциге (октябрь 1813 г.). Вместе со своей армией он в течение трех дней сражался с превосходящими силами противника, победить которые не мог. На глазах у королей, ошеломленных своей победой, ему пришлось отдать приказ об отступлении.

Через несколько дней в Эрфурте Мюрат расстался с императором: больше им не пришлось увидеться.

Неужели, спешно возвращаясь в свои владения, Мюрат думал о том, чтобы сохранить Италию для Империи? Разве он не беспокоился о прочности своего трона? Беспокойная и взволнованная душа, разве не об этом размышлял он, скача с опущенной головой в тот осенний вечер, когда облака рисовали на мрачном небе пророческие видения, трагический смысл которых ускользал от насущных тревог, роковых советников гордого неаполитанского короля?"

Би́тва под Ле́йпцигом или Би́тва наро́дов (16—19 октября 1813 года) — крупнейшее сражение во время Наполеоновских войн и в мировой истории до Первой мировой войны. Армия императора французов Наполеона I потерпела поражение от союзных армий России, Австрии, Пруссии и Швеции.

Битва произошла на территории Саксонии. В состав армий противников входили войска различных немецких государств. В первый день сражения 4 (16) октября 1813 года Наполеон удачно атаковал, но под давлением превосходящих сил союзников вынужден был 18 октября отступить к Лейпцигу. 19 октября Наполеон с большими потерями начал отступление во Францию.

Сражение завершило кампанию 1813 года. В результате победы при Лейпциге союзники вторглись во Францию в 1814 году и после победоносных сражений заставили Наполеона отречься от престола.

После поражения в «Битве народов» Мюрат покинул Наполеона. Крайне раздражённый оскорблениями, которыми осыпал его Наполеон, Мюрат решился изменить ему и заключил 8 января 1814 года тайный договор с Австрией, по которому обязался двинуть 35-тысячный корпус против войск королевства Италия, возглавляемых Богарне.

Прокламацией к войскам Мюрат объявил, что интересы государства требуют отделения дела Неаполя от дела Наполеона и присоединения неаполитанских войск к войскам союзников. Мюрат двинул свои войска против бывшего соратника по Великой армии — Богарне, 19 января занял Рим, потом Флоренцию и Тоскану. Мюрат избегал активных боевых действий, медлил, не обнаруживал прежней энергии и, в общем, ничего не сделал непосредственно на поле боя. Он вступил в тайные переговоры с Наполеоном, требуя себе всю Италию к югу от реки По. В письме от 18 февраля 1814 года Наполеон выговаривал своему любимцу:

"Воспользуйся, раз уж так случилось, преимуществом измены, которую я объясняю исключительно страхом, для того, чтобы оказать мне услуги ценной информацией. Я рассчитываю на тебя… Ты принёс мне столько вреда, сколько только мог, начиная с твоего возвращения из Вильно; но мы больше не будем касаться этого. Титул короля сорвал тебе голову. Если ты желаешь сохранить его, поставь себя правильно и держи своё слово".

Отречение Наполеона нарушило планы Мюрата. В мае 1814 года он отвёл войска в Неаполитанское королевство.

Представителей Мюрата не допустили на мирные переговоры в Вене. Союзные державы не спешили признавать его легитимность, склоняясь вернуть трон прежнему королю Обеих Сицилий Фердинанду IV (в распоряжении которого оставалась Сицилия). В северной Италии были сконцентрированы 150 тыс. австрийских войск для смещения Мюрата, однако события приняли неожиданный оборот.

1 марта 1815 года Наполеон покинул Эльбу и высадился во Франции, положив начало триумфальному возвращению к власти. Мюрат немедленно воспользовался этим и 18 марта объявил войну Австрии. Он обратился прокламацией от 30 марта ко всем итальянцам как единой нации, впервые обозначив движение за объединение феодально раздробленной Италии. В прокламации он призвал народ к борьбе за освобождение Италии от иностранных (то есть австрийских) войск: «80 тысяч солдат из Неаполя, ведомые их королём [Мюратом], поклялись не останавливаться, пока не освободят Италию. Мы призываем итальянцев из каждой провинции помочь в осуществлении этого великого замысла».

Реально Мюрат располагал 42 тыс. солдат, с которыми занял Рим, потом Болонью и ряд других городов, пока не дошёл до реки По, где потерпел поражение. Австрийские корпуса Бианки и Нугента перешли в контрнаступление...

Napoléon, amené à faire la paix avec l'Europe à nouveau coalisée, a préféré jouer sa dernière carte à Leipzig (octobre 1813). Avec son armée de conscrits, trois jours il a lutté contre des forces supérieures qu'il n'a pu vaincre. Sous les yeux des rois, eux-mêmes étonnés de leur victoire, il lui a fallu ordonner la retraite.

Quelques jours plus tard, à Erfurt, Murat se séparait de l'Empereur : ils ne devaient plus se revoir jamais.

En hâte, reprenant le chemin de ses États, ne songe-t-il qu'à conserver l'Italie à l'Empire? N'est-il pas plutôt inquiet pour la solidité de son trône? L'âme tumultueuse et agitée, n'est-ce pas ce à quoi il réfléchit, en chevauchant tête basse, par ce soir d'automne, où les nuages dessinent, dans un ciel lugubre, des visions prophétiques dont le sens tragique échappe aux alarmes, funestes conseillères de son orgueil de roi?

"Мюрат не был удачлив в сражениях, которые ему пришлось вести против Австрии на итальянской земле. Деморализованные, его солдаты разбежались. Побежденным он вернулся в свой дворец в Неаполе: «Мадам, — сказал он королеве, — не удивляйтесь, видя меня живым, я сделал все, чтобы умереть».

Его враги продолжали свой победоносный и осторожный марш, а у Мюрата больше не было войск, чтобы им противостоять. И он пытался спасти оставшихся в живых верных ему солдат. Судьба предала его, и он хотел, чтобы по крайней мере судьба наказывала только его.

В ночь с 19 на 20 мая 1815 года он покинул Неаполь и тайно выехал во Францию.

Он сменил свою помпезную форму дней славы и битв на невзрачный коричневый плащ. С несколькими бриллиантами в сумке, чтобы выжить и с небольшим запасом колбасы и сыра, король Неаполя, укрывшись в тени ночи, покинул свой дворец, куда он, когда-то украшенный перьями и сияющий входил с триумфом."

Неаполитанская война (Австро-неаполитанская война) 1815 года — вооруженный конфликт между Неаполитанским королевством, созданным Наполеоном, и Австрийской империей. Война была вызвана про-наполеоновским выступлением в Неаполе и началась 15 марта 1815 года, когда неаполитанский король Иоахим Мюрат объявил войну Австрии, а закончилась решающей победой австрийцев при Толентино. 20 мая 1815 года неаполитанские генералы Пепе и Караскоза предчувствуя неизбежное поражение попросили о мире и заключили с австрийцами Казаланцкий мирный договор.

Король Мюрат, переодевшись матросом, на датском судне бежал на Корсику и позднее в Канны, поскольку британский флот блокировал и уничтожил все неаполитанские военные суда в гавани Неаполя.

23 мая главная австрийская армия вступила в Неаполь и восстановила короля Фердинанда на неаполитанском троне.

"Murat ne fut pas heureux dans les combats qu'il eut à soutenir contre l'Autriche, une fois sur le sol italien. Démoralisés, ses soldats se débandaient. Ce fut en vaincu qu'il rentra dans son palais, à Naples : « Madame, dit-il à la reine, ne vous étonnez pas de me voir vivant, j'ai fait tout ce que j'ai pu pour mourir. »

Ses ennemis continuaient leur marche victorieuse et prudente; Murat n'avait plus de troupes à leur opposer. Il traita, en essayant de sauver les soldats qui lui étaient restés fidèles : le sort l'avait trahi, il voulait que, du moins, il n'opprimät que lui seul.

Dans la nuit du 19 au 20 mai 1815, il quittait Naples, et subrepticement partait pour la France.

Contre une lévite brune, il avait troqué son pompeux uniforme des jours de gloire et de bataille. Avec quelques diamants dans sa sacoche, pour tout avoir, et, pour vivre, un peu de saucisson et de fromage dans son porte manteau, le roi de Naples, à la faveur des ombres, sortit de ce palais où, empanaché et brillant, il était entré, jadis, en triomphateur."

"Мюрат высадился в Провансе. Под жалким плащом, скрывавщим его от посторонних взглядов, он шел по большим дорогам.

Никому не известный бродяга, он встречал лишь испуганные лица и враждебный лай собак, которые делали его путь враждебным, а пороги домов негостеприимными. Умирая от усталости и голода, он нашел пристанище в одной из беднейших гостиниц. Его усадили в конец стола, где он насладился куском ветчины и омлетом.

Там находились и другие крестьяне, которые обсуждали последние новости: Наполеон только что потерпел поражение в своей последней битве при Ватерлоо.

Мюрат, от чьего меча Император отказался, услышав эти слова с унынием подумал:

— Вот тот наивысший момент, когда он должен был быть рядом со своим Императором и получать его приказы и, кто знает? может быть, битва закончилась бы победой. Разве он не скучал по мне?

И, терзаемый глубоким разочарованием и раскаянием, он снова и снова спрашивал себя: «Разве я не подвел Францию?»"

Битва при Ватерлоо́ — последнее крупное сражение французского императора Наполеона I. Битва явилась результатом попытки Наполеона вернуть себе власть во Франции, утраченную после войны против коалиции крупнейших европейских государств.

13 марта 1815 года, ещё до вступления Наполеона в Париж, Коалиция союзников объявила его вне закона, а через несколько дней началась мобилизация союзных армий. К 10 июня Наполеон имел в своём распоряжении 198 000 человек, из которых только 128 000 могли сражаться в кампании. В то же время союзники сразу выставили 700 000 человек и планировали довести число войск коалиции до миллиона человек. У Наполеона был только один шанс на победу — постараться разбить союзные армии по частям, до окончания мобилизации.

18 июня 1815 года близ Ватерлоо произошло последнее крупное сражение Наполеоновских войн. Войска Великобритании, Нидерландов, Бельгии и ряда немецких герцогств под командованием фельдмаршала Артура Уэлсли Веллингтона совместно с армией Пруссии под командованием фельдмаршала Гебхарда Леберехта фон Блюхера разбили армию Наполеона Бонапарта.

Итог битвы — победа англо-голландско-прусской армии, капитуляция Наполеона, его второе отречение. Французы потеряли убитыми 32 тыс. человек, союзники — 23 тыс. человек.

Мюрат и его армия не участвовали в Битве при Ватерлоо. Покинув Наполеона, он попытался укрепить своё положение пойдя на договор с врагами Франции, но не преуспев на этом поприще неудачно попытался вернуть расположение императора. Объявив после этого войну Австрии (Неаполитанская война 1815 года) он потерпел сокрушительное поражение, потерял свой трон и вынужден был бежать практически без средств к сушествованию во Францию.

"Murat est débarqué en Provence. Sous le costume de misère qui le recouvre, il court les grands chemins.

Voyageur inconnu, il ne rencontre que des visages effarés et l'aboi hostile des chiens qui lui font la route hargneuse et les seuils inhospitaliers. Mourant de fatigue et de faim, il sollicite un asile dans l'une des plus pauvres auberges. On l'y reçoit à un bout de table, où il se régale d'un morceau de jambon et d'une omelette.

I y a là d'autres paysans qui s'entretiennent de la nouvelle du jour : Napoléon vient d'être brisé dans son dernier effort à Waterloo.

Murat, dont l'Empereur a refusé l'épée, entend ces propos et pense, abattu :

— À cette minute suprême où son génie dut s'illuminer d'admirables lueurs, pour recevoir ses ordres et, qui sait? vaincre peut-être, je n'étais pas là. Ne lui ai-je pas manqué?

Et torturé par un remords plus profond, il se demande encore : — « N'ai-je pas manqué à la France? »"

"Генерал Дювернуа, оставшийся верным Мюрату, заверил его, что в Калабрии (область в Италии) у него есть 20 000 подданных, готовых выступить в его защиту. Пусть он пойдет к ним и с их помощью изгонит Фердинанда IV, вернувшего себе неаполитанский трон.

На Корсике Мюрат собрал своих сторонников. Но он отправился в плавание в ненастную погоду и шторм рассеял его флотилию. Когда Мюрат высадился в Пиццо на побережье Калабрии, его эскорт сократился до двадцати шести человек.

На нем был синий мундир с полковничьими погонами и треуголка, украшенная бриллиантовым узлом. Это было воскресенье - базарный день; небольшой пляж кишел людьми. «Узнаёте своего короля?» - прокричал Мюрат. Крестьяне молча отступили, затем, посовещавшись, агрессивно накинулись на него. Мюрат, сбитый с толку, понял, что его безрассудство будет стоить ему жизни, если он не сядет на борт как можно скорее.

Преследуемый ревущей толпой, он побежал к своей лодке, но запутался в сети, сохнущей на солнце, споткнулся и упал, только для того, чтобы снова встать под ударами и оскорблениями разъяренной толпы, пленником которой он стал."

"Le général Duvernoy, qui lui est resté fidèle, lui assure qu'en Calabre, il a 20.000 sujets prêts à se lever à sa voix. Qu'il aille à eux, et avec eux, il chassera Ferdinand IV qui lui a repris son trône.

C'est en Corse que Murat recrute des partisans. Il met à la voile par un temps incertain; la tempête disperse sa flottille; ilest réduit à une escorte de vingt-six hommes quand il débarque au Pizzo, sur la côte calabraise. 11 a revêtu un habit bleu, à épaulettes de colonel; il s'est coiffé d'un tricorne orné d'un nœud de diamants. C'est dimanche et jour de marché; la petite plage est grouillante de monde. « Reconnaissez votre roi! » crie Murat. Les paysans se retirent silencieux, puis, s'étant concertés, reviennent, agressifs. Murat, décontenancé, comprend que sa témérité va lui coûter la vie s'il ne se rembarque au plus tôt. Poursuivi par une masse hurlante, il court à sa gondole armée, s'embarrasse dans un filet séchant au soleil, trébuche et tombe, pour se relever sous les coups et les insultes de la horde furieuse dont il est le prisonnier."

"Мюрат был пленен и доставлен в крепость. Его заперли в тюрьме, бывшей ранее свинарником, покрытым липким навозом. Воздух и свет проникали только через вентиляционное отверстие, заваленное мусором.

Его появление было встречено оскорбительным смехом. Когда глаза привыкли к темноте, он понял, что оказался в компании разбойников, которые, приняв Мюрата за одного из них, приветствовали его с грубой фамильярностью.

Тюремщику, открывшему дверь несколько мгновений спустя, Мурат пожаловался на гнусность такого соседства.

Услышав его слова, разбойники поняли, что их товарищ по несчатью — их бывший король. Они пали к его коленям и стали просить прощения за прошлые обиды. Мюрат вынув золотые монеты из кармана, бросил им их и сказал:

—Нельзя сказать, что Вы проведя время в обществе короля, не получили от него подарка!"

"Prisonnier, Murat fut conduit à la forteresse, On l'enferma dans une prison qui avait été une étable à pourceaux. Elle était couverte de fumier gluant; l'air et la lumière n'y pénétraient que par un soupirail qu'obstruaient des immondices.

Des rires insultants saluèrent son entrée. Lorsque ses yeux se furent accoutumes aux ténèbres, il se vit en société de forbans, qui, le supposant un de leurs pareils, l'accueillirent avec une fam rité grossière.

Au geôlier qui ouvrit la porte, quelques instants plus tard, Murat se plaignit de l'infamie de ce contact.

A ses paroles, les bandits reconnurent que leur compagnon était leur roi. Ils se jetèrent à ses genoux et implorèrent le pardon de leurs outrages passés. Murat prit dans sa poche l'or qui s'y trouvait, et le leur jetant à pleines mains :

— Il ne sera pas dit que vous avez passé une heure en compagnie d'un roi sans qu'il vous ait fait largesse !"

"Приведенный королем Фердинандом к военной комиссии по обвинению в подстрекательстве подданных против законного государя, Мюрат отказался от допроса. Когда репортер спросил его имя, возраст и родину, он ответил:

— Я — Мюрат, король Обеих Сицилий; Выходите, сэр!

Его приговорили к расстрелу, приговор подлежал немедленному исполнению. У него была четверть часа, чтобы подготовиться к смерти. Прислонившись к окну своей кельи, он использовал это время, чтобы написать своей жене прекрасное письмо, которое отражает благородство его души и его твердость:

Моя дорогая Кэролайн,

Настал мой последний час; через несколько мгновений я перестану жить; через несколько мгновений у тебя больше не будет мужа: никогда не забывай меня; Моя жизнь не была омрачена никакой несправедливостью. Прощай, мой Ахилл; прощай, моя Летиция; прощай, мой Люсьен; прощай, моя Луиза; покажите себя миру достойными меня. Я оставляю вас без царства и без имения среди моих многочисленных врагов: покажите себя выше несчастья; Подумайте о том, кто Вы есть, кем Вы были, и Бог благословит Вас. Не проклинайте мою память. Я заявляю, что моей величайшей скорбью в последние минуты жизни будет умереть вдали от моих детей.

Он отрезал прядь своих волос и вместе с этим письмом отдал ее тюремщику как свою собственность. Он исповедовался старому священнику, который плакал; и попросил белые перчатки, чтобы пойти на смерть в подобающем внешнем виде."

"Traduit par le roi Ferdinand devant une commission militaire, sous l'inculpation d'avoir soulevé des sujets contre leur prince légitime, Murat se refusa à tout interrogatoire. Au rapporteur qui lui demandait son nom, son âge et sa patrie, il répondit :

— Je suis Murat, roi des Deux-Siciles; sortez, Monsieur !

Il fut condamné à être fusillé, la sentence étant sur-le-champ exécutoire. Il eut un quart d'heure pour se préparer à mourir. Appuyé contre la vitre de sa cellule, il employa ce temps à écrire à sa femme cette très belle lettre, qui peint la noblesse de son âme et sa fermeté :

Ma chère Caroline,

Ma dernière heure est arrivée; dans quelques instants j'aurai cessé de vivre; dans quelques instants tu n'auras plus d’époux : ne m'oublie jamais; ma vie ne fut entachée d'aucune injustice. Adieu, mon Achille; adieu, ma Lætitia; adieu, mon Lucien; adieu, ma Louise; montrez-vous au monde dignes de moi. Je vous laisse sans royaume et sans biens au milieu de mes nombreux ennemis : montrez-vous supérieurs à l’infortune; pensez à ce que vous êtes, à ce que vous avez été, et Dieu vous bénira. Ne maudissez pas ma mémoire. Je déclare que ma plus grande peine, dans les derniers moments de ma vie, est de mourir loin de mes enfants.

Il coupa urie mèche de ses cheveux et, avec cette lettre, la remit au geôlier, pour les siens. Il se confessa à un vieux prêtre qui pleurait; et soigneux de sa toilette jusqu'à sa dernière heure, il s'enquit de gants blancs pour aller mourir."

"На Эспланаде (пространство между крепостью и городом) его ждали двенадцать солдат с заряженными винтовками. Ему указали на кресло; Он отказался сесть в него, а также повернуться спиной к расстрельной команде и не позволил завязывать себе глаза.

Мюрат захотел в последний раз посмотреть Смерти в лицо.

И сказал спокойно, солдатам, стоявшим так близко к нему, что стволы винтовок касались его груди:

— Исполняйте свой долг, солдаты! Цельтесь в сердце и пощадите лицо.

Когда Мюрат понял, что они готовы, сам отдал приказ. И пошатнувшись от удара, словно пораженный громом дуб, упал..."

"Sur l'Esplanade, douze soldats, fusils chargés, l'attendaient. On lui indiqua un fauteuil; il refusa de sy asseoir, comme de tourner le dos au peloton d'exécution et de se laisser bander les yeux.

Il voulait debout, pour la dernière fois, regarder la mort en face.

Calme, aux soldats, si près de lui que les canons des fusils touchaient sa poitrine :

— Faites votre devoir, soldats! dit-il; visez au cœur; épargnez le visage.

Lorsqu'il les jugea préts, lui-même commanda le feu. Il chancela sous la décharge, et, comme un chéne foudroyé, s'abattit..."

"На Елисейских полях (центральная улица Парижа), где покоятся тени погибших героев, в полночь, Наполеон, как и в прежние времена, проводит смотр своей армии.

Грозная, как в дни своего могущества, — ибо все скошенные картечью снова вернулись в строй, — она с грохотом катит свои пушки. Гремит железо их нагрудников, а сталь мечей бороздит облака молниями.

Под флагами славных орлов, отрекшись от былого соперничества, оставшись лишь храбрыми и верными товарищами по оружию, знающие, что внесли свой вклад в величие самого героического эпоса, память о котором сохранит мировая история.

Наполеон прощал другим их амбициозные ошибки, которые его помощники прощали ему самому. И Мюрат, король-воин, храбрый, бесстрашный и великолепный в своей гордости, нашел во время ночного смотра свое почетное боевое место, во главе эскадронов, которые он столько раз в течении двадцати лет приводил к победе."

"Aux Champs-Élysées, où sont les ombres des héros morts, à minuit, Napoléon, comme autrefois, passe la revue de son armée.

Formidable, ainsi qu'au temps de sa puissance, — car ceux-là sont revenus dans les rangs, que la mitraille avait fauchés, — elle roule, avec un bruit de tonnerre, ses canons, et le fer des cuirasses et l'acier des épées sillonnent d'éclairs, les nues.

Sous les drapeaux aux aigles glorieuses, les rivalités d'antan ont abdiqué : il ne reste que de braves et loyaux compagnons, conscients d'avoir concouru à la grandeur de la plus héroïque des épopées dont l'histoire du monde gardera le souvenir.

Napoléon a pardonné chez autrui les erreurs de l'ambition que ses lieutenants ont pardonné chez luimême. Et Murat, le soldat-roi, valeureux, intrépide, superbe dans l'orgueil de son panache, a retrouvé, à l'heure de la revue nocturne, sa place d'honneur et de combat, à la tête des escadrons, tant de fois par lui, en vingt ans, conduits à la victoire."

Автор текста на французском языке Октав Лебег (1857-1933 гг).

Примечания и вольный перевод на русский язык - Андрея Кремнёва.

Приобрести подлинные антикварные литографии, представленные в статье, Вы можете на нашем сайте:

История жизни Мюрата, серия литографий 1903 года

Использованы материалы из коллекции магазина "Старинная гравюра".

При перепечатке, ссылка на источник www.oldgravura.ru обязательна.

ПОСЛЕДНИЕ СТАТЬИ

Отзывы и предложения

История жизни Мюрата, литографии с акварелей Жоба